В Ираке и Ливане бушуют массовые протесты. Люди выходят с социально-экономическими и социально-экологическими требованиями. Хотя они часто требуют отставки правительств, основной акцент делает на вопросы экономики и социальные проблемы. Если в современном мире кто-то скажет вам, что капитализм решил все экономические и социальные проблемы - не обращайте внимания на эту выдумку (выдумку "пост-левых"). Сегодня даже ультра-либеральный экономист-рыночник не решится на такие заявления. После движения "Желтых жилетов" во Франции, после начала революции в Ливане, вызванной экономическими требованиями, после сегодняшней миллионной демонстрации протеста в Сантьяго, в столице Чили (где люди взбешены ценами на транспорт и растущей стоимостью жизни), эти разговоры следует считать ошибкой. Так же, если кто-то станет утверждать, что важнейший вопрос - национальный, не обращайте внимания. Самые мощные протесты на этой планете сегодня имеют анти-националистический характер, размывают нациоальные идентичности и преодолевают барьеры между этническими и между конфессиональными (религиозными) общинами.
Безработица среди молодежи в Ливане и Ираке достигает 40 процентов, коммунальные службы функционируют плохо, процветает коррупция. Людям не хватает чистой воды (в Ираке), медицинских услуг. Улицы некоторых городов завалены мусором. Протестующие требуют работы и предоставления других базовых социальных услуг, снижения налогов, соблюдения экологических норм. Это опровергает выдумки всевозможных пост-левых о невозможности в современном мире социально-экономических протестов. Все ровно наоборот.
Что не менее важно, речь идет о безлидерском протесте. Его инициатором является молодежь, организованная через социальные сети. Участники выступлений не доверяют политическим партиям. Например, участники выступлений в Ираке говорят, что в их стране политикам достается все, а народу ничего. "У нас нет лидеров" - заявляют участники полуторомиллионных протестов и забастовок в Ливане (население этой страны не превышает 6 млн). Это позволяет людям бастовать, перекрывать центральные трассы и занимать площади городов, без опасения, что их вождей смогут купить или запугать и те нажмут на кнопку "стоп".
Третья важная и уникальная особенность протестов состоит в том, что они размывают национальные и этно-конфессиональные границы. В Ираке участники выступлений подняли лозунг: "Шииты и сунниты - братья!". В Ливане вместе с ливанцами на улицы выходят протестовать сирийские и палестинские беженцы. Это создает шансы для появления на Ближнем Востоке интернационального и анти-националистического социального-экономического протестного движения. Ибо любой национализм, любая борьба за создание новых государственных границ, любое разжигание межэтнической ненависти - враг общественного развития. До сих пор на Ближнем Востоке не было подобных народных движений. После десятилетий, если не столетий, религиозной резни и этнических преследований, происходит нечто необычное.
Форма организации создает и определенные слабости движений. У них нет прочной структуры контр-власти, в лице регулярных территориальных и производственных собраний работников, в лице выбранных и строго контролируемых этими собраниями комитетов или Советов (с правом отзыва делегата в любой момент). Поэтому им нечем заменить существующий политический и общественный строй. Они лишь могут выдвигать требования и не могут создать самоуправление на предприятиях (и территории). Но движения организованы горизонтально и люди учатся осуществлять свою власть непосредственно. В то же время, возможно, эти движения носят наивный во многом характер, да и цели участников порой различны.
Ниже приводим интервью с участниками протестов в Ливане и Ираке. Так звучат голоса протестующих на Ближнем Востоке.
По материалам Аль-Монитор
***
Ливан
Вот уже седьмой день подряд массы ливанцев выходят на улицы, пытаясь сохранить импульс движения, которое, казалось бы, родилось из воздуха, опасаясь, что оно ускользнет от них. Художники восстанавливают общественные пространства с помощью граффити и музыки, стенды с лозунгами дают протестующим заряд энергии. (Протестующие требуют работы и улучшения положения с экологией и социальными услугами. Около 40 процентов молодых ливанцев лишены работы. - прим.)
Но на улицы выходят не только ливанские граждане. Согласно последним данным, в Ливане насчитывается более 1,5 миллиона сирийских беженцев и около 174 000 палестинских беженцев, и многие из них протестуют на площади Риад-Эль-соль. Ливанский плавильный котел, окрашенный пересекающимися региональными разломами и травмами, позволяет различным группам населения протестовать и выражать надежду на лучшее будущее вместе. ”Это люди [сирийцы и палестинцы], которые живут в этой стране, - сказала Аль-Монитор Римма Маджед, социолог из Американского университета Бейрута. - Эта революция не только для ливанцев. Какие бы решения ни принимало правительство, это имеет последствия для их жизни, поэтому, конечно, они являются частью [протестов].”
Недовольство ливанцев возросло после сирийского кризиса, особенно потому, что многие обеспокоены тем, что сирийцы забирают их рабочие места. "Исправление ливанской ситуации исправит сирийскую ситуацию и восприятие сирийцев, - сказал Аль-Монитор сирийско-филиппинский рэпер, известный как Chyno. - Это похоже на то, что мы все участвуем в крысиной гонке, и пирог так мал, поэтому вы всегда чувствуете, что должны кого-то винить; но если все будут есть, особенно ливанская община, тогда не будет такого восприятия сирийцев, которое есть сегодня.”
Но то, что вбило клин между этими общинами - безработица, - теперь свело их вместе.
“За год до выпуска [из университета] у вас есть план, что через год вы будете иметь свою собственную работу, переедете из дома своих родителей, купите машину, - говорит Мохаммад, 28-летний гражданин Сирии. - Жить у своих родителей, есть их еду, работать на ужасной работе - это плохо. Вы впадаете в депрессию как сириец, потому что это причина, по которой они [ливанцы] вас не принимают на работу. Но если вы посмотрите вокруг, ливанцы тоже не находят работу. Итак, верю ли я, что это [революция] повлияет на нас, иностранцев? В конце концов, да. Но я не думаю, что это может быть сделано до тех пор, пока революция не удовлетворит потребности ливанских граждан.”
Палестинцы борются с теми же противоречиями, с дополнительным акцентом на вопросе их постоянной борьбы за гражданство и легитимность пребывания в Ливане. “Я чувствую ту же боль, которую чувствуют они, потому что мы также угнетены, поэтому это та же самая ситуация - мы все проходим через то же самое, - сказал Аль-Монитор Яра Закка, палестинка, родившаяся и выросшая в Ливане. - Если сектантская система будет отменена, то это будет иметь значение, потому что это - единственная причина, по которой они не дают палестинцам [ливанское] гражданство, ведь для властей Ливана проблема заключается в том, что число мусульман в Ливане увеличится. Поэтому, если исчезнет сектантская система выборов, у них не будет причин не давать нам гражданство.” (Согласно ливанским законам в парламенте равное число мест закреплено за христианами и мусульманами. Поэтому существуют опасения политиков, что изменение этно-религиозного баланса принесет расшатывание прежней политической системы - прим.)
Во время недавних протестов палестинцы носили куфии (символ интифады и палестинского движения - прим.), а сирийцы выкрикивали хорошо знакомые им лозунги [сирийского восстания, Сауры]: “Народ хочет свергнуть режим!". Выход на улицы добавляет еще один слой неопределенности для этих беженцев, особенно для тех, кто является нелегалом или находится в процессе получения вида на жительство.
“Если ливанец попадает в такие ситуации, это оправданно, - сказал Мохаммад. - Но если сирийский парень попадется, это просто конец. И они спрашивали меня, зачем ты это делаешь, если это небезопасно для тебя? Но на самом деле, это небезопасно для всех.”
В то время как барьеры страха рушились, когда протестующие проклинали своих [этнических. религиозных и политических] лидеров, барьеры национальной идентичности также разрушались, о чем ясно свидетельствовали настроения неливанских протестующих.
“Когда я был слишком ленив, чтобы прийти сюда [на площадь] я чувствовал себя очень виноватым, - отметил Мохаммед. - Хоть я и не ливанец, но все равно живу здесь. К тому же они - мои братья и сестры, я вырос вместе с ними. Мы живем здесь, наши семьи здесь, наши друзья здесь. Покинуть эту страну так же тяжело для нас, сирийцев, как и для ливанцев - я имею в виду, что это то же самое, Ливан - наш дом.”
“Я - часть этой страны, даже если это не так на бумаге. Я родилась здесь, и я не выбирала быть апатридом, или к какой религии я принадлежу, - сказала Закка. - Когда они поливали нас слезоточивым газом, я кричала и все остальные кричали и помогали друг другу; это было приятно, потому что никому не было дела, откуда я родом. Я чувствовала себя одной из них, когда они помогали мне, потому что обычно, когда люди знают, что я палестинка - в аэропорту, например, - никто нам не помогает, они просто позволяют нам страдать.”
"Иностранное" участие в протестах было встречено неоднозначной реакцией со стороны ливанских граждан.
“В конце концов, эта революция для ливанцев, - сказал Аль-Монитор 28-летний ливанец Лайал. - В целом присутствие палестинцев и сирийцев в Ливане, в основном нелегальное, является одной из причин коррупции, с которой мы сталкиваемся. Поэтому, конечно, я не согласен с этим; они являются частью проблемы.”
“Сейчас настал момент, когда молодые люди впервые могут представить себе будущее, - сказал 23-летний палестинец Джуд Сварки в интервью Аль-Монитор. - Есть эта новая волна более связанного арабизма в разных странах с момента Арабской весны 2011 года. Так что это не просто революция для Ливана, это революция для мысли, это вдохновение.”
21 октября, премьер-министр Саад Харири ответил на протесты списком экономических реформ, которые по большей части кажутся недостижимыми. Это было встречено явным неприятием со стороны протестующих на местах, которые призвали к всеобщей забастовке в ответ на заявления политиков. Доверие к власти подорвано, люди жаждут перемен. Об этом говорят протестующие, которые отмахиваются от вопросов о речи Харири и его обещаний. Звучат призывы к совершенно новому режиму в надежде, что он принесет перемены и улучшит уровень жизни.
”Это самые простые права человека - работа, шанс просто иметь будущее, даже не самое лучшее будущее, - говорит Мохаммед. - Интересно, заработаю ли я когда-нибудь достаточно денег, чтобы даже подумать о создании семьи, покупке дома? Ответов на эти вопросы нет. Даже если заглянуть на пять или десять лет в будущее, то не увидишь ни единого лучика надежды. Так было до [последнего] вечера четверга [когда начались протесты].
Ирак: "Революция голода!"
“Мы привыкли получать все в государственных пайках. В предыдущие десятилетия у нас были рис, сахар и чай, но правительство после Саддама остановило это. Теперь они дают нам рис с насекомыми и плохо пахнущее масло, как они могут думать, что после этого не будет революции? Это революция голода! Раньше у нас были фабрики, где могли работать молодые люди. Сейчас они заканчивают университет и до сих пор не могут найти работу”.
Семьи "мучеников" Садр-Сити предупреждали, что протесты в Ираке возобновятся. 26 октября тысячи людей снова попытались прорваться в зеленую зону - тщательно охраняемый центр Багдада, где находятся административные и правительственные здания. Одновременно протесты охватили южные шиитские регионы страны. Почти немедленно выстрелами полиции и про-правительственных (и про-иранских) милиций были убиты 30 человек.
Люди требуют работы, предоставления им коммунальных услуг, чистой воды. Безработица среди молодежи в Ираке достигает 40 процентов.
Протесты в Ираке продолжаются с 1 октября. Семьи и друзья десятков людей из багдадского района Садр, убитых в ходе недавних акций протеста, говорят, что сомневаются в том, что реформы, объявленные премьер-министром, существенно повлияют на нынешнюю ситуацию. Они предупреждают, что протесты будут продолжаться, если они не увидят реальных изменений.
Багдад. По узким немощеным улицам восточного Багдада спешат девушки в школьной одежде. Женщины в черных абайях выходят на улицы, продолжая оплакивать десятки погибших здесь в ходе недавних протестов. Более 150 человек погибли, многие были ранены в голову и грудь, а 6 000 получили ранения в ходе протестов. Бедный пригород Садр-Сити подвергся жестокому насилию, которое затронуло почти исключительно молодых мужчин и мальчиков, выходящих на улицы с требованием рабочих мест, предоставления государственных услуг и прекращения коррупции.
Этот район был источником поддержки Альянса Сайрун, который занял первое место на выборах 2018 года. Друзья и родственники жертв клянутся продолжать протестовать до тех пор, пока не произойдет радикальных изменений в управлении страной и распределении ресурсов и рабочих мест.
Представители Аль-Монитор говорят с друзьям и родственникам погибших из различных районов Садр-Сити, в том числе с матерью 17-летнего мужчины по имени Хусейн и 21-летнего мужчины по имени Мохаммед. Их мать, Ум Мохамед, по-арабски "мать Мохаммеда", сказала, что потеряла обоих своих сыновей в боях за страну: первого в составе Сил народной мобилизации (СНМ), шиитских ополчений, сражавшихся за освобождение Мосула от Исламского государства (ИГ) (организация запрещена в России - прим.), когда ему было 17 лет; в то время, как второй, ее 21-летний сын, был убит в ходе протестов в начале октября.
В ее гостиной висят фотографии обоих "мучеников", с черной диагональной чертой поперек одного угла. "Хусейн, - сказала она, - первый убитый сын, погиб, защищая нацию, а Мохаммед умер, потому что в этой стране у нас нет никаких прав.”
“Мы просто хотим справедливости. Здесь нет справедливости, - говорит она, поклявшись, что протесты будут продолжаться и даже женщины выйдут на улицы.”
В отличие от протестов "Арабской весны", вспыхнувших в 2011 г в таких странах, как Тунис, Сирия и Египет, на улицах и в видеозаписях протестов в Ираке почти не было видно женщин.
“Мы привыкли получать все в государственных пайках. В предыдущие десятилетия у нас были рис, сахар и чай, - сказал Ум Мохаммед, - но правительство после Саддама остановило это и создало множество бесполезных комитетов". Последнее привело к чрезмерной бюрократии и бесконечным, поощряющим коррупцию мерам контроля. “Теперь они дают нам рис с насекомыми и плохо пахнущее масло, - сказала она и добавила - как они могут думать, что после этого не будет революции? Это революция голода!”
“Они были предупреждены раньше", - сказала она, косвенно ссылаясь на протесты в предыдущие годы. - “Раньше у нас были фабрики, где могли работать молодые люди. Сейчас они заканчивают университет и до сих пор не могут найти работу, - продолжает она и добавляет - нет никакой работы, если вы не вступите в ополчение или армию.”
Хусейн сражался с ИГ в отрядах СНМ в 20-й бригаде Лива аль-Тафф. Ему было 14 лет, когда он вступил в СНМ “для защиты нации". Он участвовал во всех сражениях - в Фаллудже, Джурф Аль-Сакре, Киркуке, - продолжает она, - но никогда не получал жалованья.- Ему было 17, когда его убили".
...Сотни тысяч добровольцев, главным образом из шиитского большинства жителей Ирака, а так же из числа христиан и езидов, сражались в рядах СНМ, чтобы покончить с Исламским Государством, придерживавшимся экстремистских форм суннитского ислама и жестоко преследовавшим шиитов и других инаковерующих. Против ИГ выступили выступили с оружием в руках и некоторые сунниты. После разгрома ИГ многие бойцы вернулись домой. Но дома их ждали лишь бедность и безработица. Приобретя опыт войны и утратив страх смерти, некоторые из них готовы сегодня бороться против правительства. Шииты составляют 65 процентов от 39 миллионного населения Ирака. Впрочем, в протестах принимаю участие и некоторые сунниты, живущие в Багдаде, а так же часть курдов. Протестующие скандируют: "Шииты и сунниты - братья!". Протесты выходят за рамки конфессиональных и этнических общин.
Женщина сказала, что у нее и одной из ее трех дочерей диабет - распространенное заболевание в Ираке, вызванное диетой с высоким содержанием дешевого сахара и риса, и что ее муж тоже болен. Они не могут позволить себе ни собственный дом, ни необходимые лекарства. Они живут в квартире, которую делят несколько семей в одном из обширных малоэтажных кварталов Садр-Сити - в городе, где проживает в общей сложности до 3-х миллиона человек.
Ее 21-летний сын, Мухаммед Хабиб Аббас, был “первым мучеником в протестах на площади Тахрир" до того, как они распространились на Садр-Сити.
“Я не знаю, кто его убил. Их лица были закрыты, но их язык не был нашим. Они не были арабами" - сказала она.
Возможно, они были иранцами по словам его друзей, находившихся на площади в то время. "Они не были похожи на иракцев, - говорит Ум Мохаммед, - и пули, которые они использовали, были взрывчатыми, попадая в человека, они вызывали тяжелые внутренние повреждения".
В интервью ранее в тот же день с 23-летним фотографом по имени Хусейн, также из этого района, он сказал, что у протестующих есть доказательства того, что иранские граждане и про-иранская милиция Сарайя аль-Хорасани были вовлечены в убийства протестующих.
...Иранцы с помощью про-иранской части ополчений СНМ и лояльных им политиков в определенной степени контролируют внутреннюю ситуацию в Ираке. Поэтому они не заинтересованы в уходе правительства и поддерживают нападения на протестующих. В свою очередь, участники протестов требуют прекратить вмешательство Ирана. 26 октября они подожгли офис одного из про-иранских ополчений.
23-летний мужчина и близкий друг убитого 18-летнего протестующего, который живет в другом секторе Садр-Сити, сообщает, что шиитский священнослужитель Муктада Садр, почитаемый многими в этом районе, “сказал нам выйти на улицы, но как иракцам, а не как сторонники Садра”, но что молодые люди были убиты безнаказанно именно потому, что не было влиятельных людей, поддерживающих их.
...Движение протеста в Ираке носит безлидерский характер и первоначального оно было организовано через социальные сети. В нем участвуют главным образом молодые люди. Молодежь от 15 до 25 лет - это 8 миллионов жителей Ирака. В протестах участвуют десятки тысяч.
23-летний мужчина, попросивший не называть его имени, заявил, что сомневается в том, что какие-либо из объявленных правительством реформ действительно повлияют на ситуацию.
Семья погибшего молодого протестующего не хотела общаться с журналистами. На фоне отключения интернета улицы наводнены слухами об угрозах журналистам и членам семей тех, кто участвует в уличных выступлениях.
Ржавое, ветхое такси с заклинившими стеклами было нанято журналистами Аль-Монитор для поездки с окраины Садр-Сити в другой район. Вдоль дороги развешаны плакаты, восхваляющие достоинства различных ополчений, входящихся в СНМ, а на эстакаде висит знамя с эмблемой "Катаиб Хезболла" (про-иранская милиция, входящая в состав СНМ).
Водитель спросил журналистов Аль-Монитор, какова ситуация в Садр-Сити, желая получить информацию, так как ощущается ее нехватка из-за отключение интернета. Потом он выхватил свой телефон и показал видеозаписи с Багдадского моста и улиц, где стрельба практически не прекращалась. На кадрах молодые люди в джинсах и кроссовках с закрытыми ртами, чтобы защититься от слезоточивого газа - многие из них были без футболок - прятались за зданиями и вытаскивали раненых сверстников с линии огня.
Наиболее распространенной жалобой, по-видимому, является неравномерное распределение ресурсов и чрезмерная бюрократия, способствующая злоупотреблениям чиновников. Однако многие из тех, с кем беседовал Аль-Монитор, ссылались на веру в щедрость “настоящих иракцев”. Некоторые говорили, что нынешние политики не должны считаться иракцами, поскольку “все их дети учатся и живут в Европе или США”.
После смерти младшего сына Ум Мохаммед в Мосуле, по ее словам, он был похоронен в Вади-аль-Салам в Наджафе, самом большом кладбище в мире, где выделяются специальные секции для павших бойцов СНМ. Когда у нее не было денег, чтобы вернуться в Багдад после этого, “настоящий иракец” помог ей, сказала она.
Добавить комментарий