В речах оппозиционеров постоянно встречается слово «элита». Неудивительно – они хотят спихнуть власть с шеи народа только затем, чтобы самим усесться там. И неслучайно Латынина говорит о введении имущественного ценза, дабы в управление общества не мешались нищеброды, а у Шендеровича, ругающего Путина за подавление оппозиции, при упоминании о подавлении оппозиции Ельциным в 1993 глаза наливаются кровью и он восклицает, что ту оппозицию надо было давить нещадно. И неважно, как называют себя эти люди: либералами, как Шендерович, или консерваторами, как Латынина и Венедиктов (попади они в то время, когда в Англии появились эти термины, их всех сочли бы либералами, а Зюганова причислили бы к консерваторам (а том числе и за рассуждения о социальной справедливости – это тогда было уделом тори (именно поэтому Джонатан Свифт и перешел в лагерь консерваторов))), все они исходят из того, что сейчас у нас неправильная элита, а правильной были бы они. Это (точнее понимание этого простыми людьми) лишает их шансов на победу, ибо слесарю Хабибуллину и малярше Сидоровой все равно, кто будет считать ее быдлом: Латынина с Шендеровичем или Путин с Гоблином. Сами же они слишком малочисленны и слабы, чтобы справиться с теми, кто сейчас у власти, а просто так им власть никто не отдаст, ибо тем же Путину и Гоблину совершенно непонятно, чем Латынина с Шендеровичем достойней их.
Представим себе спор на эту тему между собирательной Латыниной и собирательным Гоблином. «Я умнее тебя!» – говорит собирательная Латынина. «А я – сильнее и смелее тебя!» – отвечает собирательный Гоблин. «У меня два высших образования!» – говорит Латынина. А у меня черный пояс по дзюдо и кикбоксингу, – отвечает Гоблин. – И звание мастера по гиревому спорту». «Я пролила море пота…» «А я – море крови. И не только чужой. Мне и нос битой разбивали, и челюсть ломали, и три пистолетные пули в меня всадили, а автоматная – навылет прошла. А после взрыва в моем офисе я больше месяца пролежал на спине с катетером в вымени. И пот я тоже проливал – в качалках и спортзалах – без этого и не выжил бы». И кто скажет, что доводы нашего Гоблина хуже доводов нашей Латыниной? Я не скажу.
А чиновник может сказать, что элитой должен быть он, потому что никто не вылизал столько задниц, сколько довелось вылизать ему. И хотя у меня лизание задниц не вызывает уважения, но у кого-то, может, и вызывает. Так что это тоже – аргумент.
* * *
Обычно элитаристы-неудачники объясняют все тем, что их противники нарушают правила. Мол, по правилам мир должен принадлежать самым умным, а эти тупые качки на правила плюют и умных бьют. Вместо тупых качков могут быть коварные евреи или коварные леваки. Не случайно Латынина говорит о том, что миром правят левые, говорит с тем же упорством, с каким другие говорят о том, что миром правят евреи. Не будем спорить, а просто зададим вопрос: а что это за правила такие, и кто их устанавливал? На дуэли правила устанавливает тот, кого на нее вызвали, но Гоблин не вызывал Латынину на дуэль, как не вызывали ее и леваки, а хитрые семиты не вызывали благородных арийцев. Это только Золотов у нас по глупости свалял дурака. Если же Латынина решит вызвать Гоблина, то вряд ли тот в качестве оружия выберет шахматы. А в драке, на войне есть одно-единственное правило: прав победитель. Независимо от того, как он победил: силой, умом или подлостью – война беспощадна и безнравственна. И сами либералы это прекрасно понимают – их рассуждения о правилах – не более чем военная хитрость. Ведь если Гоблин по простоте душевной согласиться играть с Латыниной в шахматы, а, проиграв, отпишет ей все свое имущество, то права будет она, как победитель. Однако если Гоблин вместо этого просто даст ей в ухо, привяжет ее к скамейке и, поставив ей на пузо утюг, заставит ее перевести на его имя все свое имущество, то прав будет он, по той же самой логике. И я не думаю, что «правильные пацаны», силовики или чиновники поведутся на доводы либералов. Другое дело, что на них может повестись народ. Или хотя бы его часть. Прежде всего, те, кто поверит, что при правилах, установленных либералами, и ему что-то обломится. Видимо, на это и рассчитывают либералы.
У либералов есть еще один довод. Мол, их правила ведут к прогрессу. Но кто сказал, что прогресс – непременно благо? Может быть, наоборот. Может быть первобытный дикарь, с детства мечтавший добыть для своего племени шкуру пещерного льва и, в конце концов, добывший ее, после чего он скончался от нанесенных львом ран, не дожив до тридцати лет, может быть, этот дикарь был счастливее нашего современника, с детства мечтавшего слетать на Луну, да так и не слетавшего. Это относится и к элите – Виктор Суворов в своем «Аквариуме» рассказывает, почему, по словам его начальника, перебежчики не находили себе радости на Западе. «У нас, если ты едешь по улице Горького на «Волге», на тебя смотрят все девушки; там, если ты едешь по Бродвею на «Мерседесе», на тебя никто не смотрит», – так или примерно так говорил ГРУшник своему подчиненному. Правда, опять-таки доводы либералов рассчитаны, прежде всего, на охмурение простого народа. Но и простому народу прогресс не обязательно несет благо. И вряд ли английских крестьян, превращенных огораживаниями в нищих бродяг, или североамериканских индейцев, согнанных со своих земель переселенцами, утешило бы то, что их обрекли на вымирание ради прогресса. Что для чего: суббота для человека или человек для субботы?
* * *
Словом, я не вижу никакого смысла проливать за интересы оппозиции ни кровь, ни пот, ни даже чернила, коль скоро мне все равно предстоит после этой победы точно так же проливать слюну, как и теперь. Я готов участвовать в борьбе за свои интересы, ради них я могу пойти даже не на союз, а просто на совместные действия с либералами, если сочту, что это будет мне на пользу, или с их противниками, если сочту, что мне на пользу это. Но не более того. У меня свои интересы. Мне не нужна элита. И пусть элитаристы не вопят, что я хочу истребить всех чистых или превратить всех в нечистых. Что я хочу, чтобы не было господ, а были одни рабы. Я хочу, чтобы не было рабов. Но тогда и господ не будет. Нельзя быть господином, если нет раба.
Добавить комментарий