Эта история начинается с того момента, как нас заблокировали на крыше два наряда полиции. Уйти шансов почти не было, поэтому уже спустя пятнадцать минут нас вели вниз по лестнице подъезда. Тут же мы извинились за беспокойство перед жителями дома, стоящими на лестничной клетке и беседующими с полицией. Прямо в подъезде нас не очень внимательно досмотрели и забрали паспорта. Товарищу моему сразу отдали, однако мой паспорт почему-то отобрали, несмотря на активный протест с моей стороны. Затем посадив в разные машины, нас отвезли в отделение. Там нас встретили радушно, мгновенно нахамив. Так начались наши приключения в недрах системы «охраны правопорядка».
Часть 1. Оформление у офицера по разбору
Глава начинается с знакомства с нашим ‘’личным’’ офицером по разбору в роли которого была, вероятно, недавняя выпускница МВД с характером гарпии. Это сразу проявилось, когда она наорала на патрульных и выгнала нас из кабинета в коридор. Около двух часов мы ждали заполнения документов. В это время несколько сотрудников занесли баннер.
- А, ё-моё, весь в краске теперь, блядь.
Отряхиваясь, они начали расспрашивать нас, зачем мы его вешали. Мы были весьма удивлены и заверили их, что к этому отношения мы не имеем.
Затем началась интересная процедура сбора данных. Видимо поэтому сотрудники решили начать сразу с незаконной для административных правонарушений процедуры снятия отпечатков. Меня вызвали в кабинет и попросили приложить ладонь к сканеру. Естественно, данная просьба задела мою натуру, весьма чувствительную к нарушению прав, и я отказался. Далее последовала буря эмоций от офицера по разбору и перепалка с заглянувшим ''на огонек’’ следователем. В один голос они убеждали меня в обязательности данной процедуры, потому что «был рапорт», однако подтверждающего их право документа в отделе, как ни странно, не оказалось. Следователь же убеждал меня, что просто я тупой и, по его словам, выращенный из пробирки. Все замечания относительного его ненормативной лексики лишь поддавали жару, и он сыпал все новыми эпитетами, при этом пытаясь сдернуть с меня куртку, и требуя выдернуть шнурки из ботинок. Закончилось это тем, что я пообещал перестать вовсе говорить с ними по ст.51 конституции; услышав это, следователь удалился, буркнув «в жопу засунь себе свою конституцию». Выйдя из кабинета, он добро посмотрел на моего товарища, и добавил «всё будет хорошо». К тому времени пыл офицера по разбору остыл, и она взялась за фото\видео съемку. На все вопросы о том, как зовут хамского следователя мне отвечали: «пишите в прокуратуру, там все узнают». После сбора данных нас в сопровождении нескольких сотрудников отправили в наркологический диспансер, где проверили на наркотики и алкоголь, что показалось забавным непьющему, некурящему и ничего не употребляющему товарищу. Ясное дело, все было по нулям. По прибытию обратно, нас вновь посадили ожидать в коридоре. Спустя полчаса пришел следователь и мне ’’повезло’’ стать его первой ‘’жертвой’’. Тут и начинается вторая глава.
Часть 2. Допрос у следователей и составление протокола
Как только я поднялся к следователям, меня сразу встретили личным досмотром при понятых и описью всего, что было на мне одето; также цвет трусов спросили и осмотрели узор на носках. После этого началась проницательная беседа в стиле: «Ты же умный парень, бля, признайся», которая продолжалась минут пять - с нулевым результатом. Затем следователь достал толстую книжицу, и начал смотреть в нее, потом на меня, и в дело пошел второй следак, ранее посоветовавший мне поизвращаться с конституцией. Его речь была проще и естественнее, и в гоп-стиле он стал разъяснять мне о том, как опасно ходить по тёмным переулкам таким, как я. Увидев отверстия от туннелей в ушах, он начал фантазировать насчет моей ориентации и наверное далеко бы ушел, если бы не пришлось учтиво ответить ему, в данной беседе я смысла не вижу. Потом он переключился на угрозы, что если я не дам отпечатки - меня заставят силой. Однако, после моего обещания закидать их жалобами их пыл заметно приостыл. И спустя минуты три неловкого молчания меня вернули обратно на лавочку в коридоре. Примерно то же самое было и с товарищем – его досматривал оперативник из уголовного розыска, и рассказывал, какой тот умный парень, и что пора ему перестать ''переть на броне''. Ничего не вышло, и вскоре товарища вернули, досмотрев.
Спустя еще полчаса, участковая наконец нашла время принять нас для составления протокола. Продиктовав свою версию произошедшего, я проверил протокол и подписал его, после этого был составлен протокол на товарища. Затем нас вновь вернули к дежурной по разбору. От нее мы получили длинную цепь с модными браслетами и в связке двинулись в машину, которая повезла нас в спец. приёмник.
Часть 3. Спецприёмник
- А что у них на баннере-то было?
- А, что-то про нацизм. Что-то там убивает…
- М! '’Бей жидов, спасай Россию’’? Понятно… Я, между прочим, той же точки зрения придерживаюсь.
Перед тем, как отвести нас в камеру, дежурный паковал наши личные вещи в целлофановые пакеты, вот так делясь своими взглядами на мироустройство. Мы с товарищем лишь красноречиво переглядывались, вновь слышав типичные фразы от полицейских.
Камеры были 8-местными. С потолка светила никогда не гаснущая одна-единственная лампа, впрочем, очень яркая. В помещении витал очень сырой воздух, и некоторые куски стен были буквально мохнатыми от плесени, все остальные стены были исцарапаны именами, датами и лозунгами. По периметру стояли 4 двухъярусных шконки с грязными матрацами и клетчатыми одеялами; плюс, с собой давали простынь. Ещё было два стола с лавками – тоже разрисованные, а на одном из столов даже была расчерчена клетка под шашки, которыми были кусочки синей краски.
Нас завели примерно в 3 часа ночи. Зайдя в камеру, мы увидели всех лежащими на шконках. Мы поприветствовали сокамерников, и отправились спать.
В общем и целом, рацион питания в приёмнике можно описать как ''каша без соли, чай без заварки''. Утром дали совсем не солёную манку, котелок чая и буханку хлеба. Хлеб, собственно, был самым вкусным, а чай, как выяснилось, даётся только по утрам; в остальное время – кипяток.
Несмотря на наши ожидания, в суд нас в этот день так и не повезли. За целый день мы только и делали, что спали и общались с соседями - других развлечений не было. Нашими сокамерниками за сутки, в большинстве своём, были трудовые мигранты из ближнего зарубежья, оказавшиеся здесь из-за каких-то проблем с их ''легальностью’'. Они оказались обычными рабочими парнями, и мы быстро нашли с ними общий язык. Остальные, по большому счёту, составляли собой культовую фразу ''выпил-украл-в тюрьму'' – таких за всё время, что мы там просидели, было всего двое. А под вечер привезли уже седого мужика, попавшегося со спайсом. Все сокамерники были адекватные. Весь день прошёл в разговорах и сне. В результате, после отбоя мы не могли заснуть часов до 3 ночи, в частности, из-за яркой лампы, горящей круглые сутки.
Наутро нас разбудила очередная уборка. На завтрак мы не успели - нас с товарищем вызвал дежурный на выход вместе с нашими вещами и простынями. В коридоре нас встретил очередной мусор, шутящий острые шутки про нацизм. Нам вернули вещи и, вновь заковав в наручники, повезли обратно в отделение.
По приезду нас сразу же отправили к участковой, которой на месте не оказалось. Зато там оказалась сотрудница, сразу начавшая нам впаривать про ненормальность зажигания фаеров, про нормы общества и суть мелкого хулиганства. Однако, наши зевающие лица дали ей понять провальность ее затеи. Спустя несколько минут, явилась уже знакомая нам участковая, и сразу села заполнять второй протокол по «незаконному пикету». Для нас это явилось сюрпризом, и мы решили потребовать копию первого протокола, на что получили ответ, что первый протокол она не видела и не заполняла. Такая потеря памяти показалась нам очень подозрительной, и новый протокол и делать на нем какие либо пометки я отказался. Тут сразу же начался скандал и обещание позвать понятых, но всё-таки участковая молча заполнила протокол и понятых так и не вызвала. Вл время заполнения протокола нам оказал честь своим посещением сам начальник отделения Слезак, который, глядя на нас добродушными глазами, начал беседовать о том, какие мы клоуны и как нам нужно сходить в армию. Спрашивал про анархизм и антифашизм. Получив намек о том, что общаться с ним западло и неинтересно, он еще несколько раз повторил про клоунов, и удалился. Затем нас ознакомили с материалам дела и наконец-то вручили копии первых протоколов. К тому времени на суд, назначенный на 10 утра, мы уже опоздали.
Дальше следовал первый суд, который был перенесён, и второй, по которому нас оправдали. За все это время нас мучил один вопрос: «Если же в нашей стране полиция изо всех сил стремится впаять статью за антифашистский баннер, то кто те, кого эта полиция защищает?»
Добавить комментарий