Люди из (стремительно разваливающегося) "мейнстримного" общества Европы и Соединённых Штатов сегодня с особенным удовольствием считают себя "нормальными" по сравнению с правонарушителями, политическими радикалами и другими членами маргинальных групп. Они гордятся этой "нормальностью" так, будто она свидетельствует об их психическом здоровье и высокой нравственности, относясь к "другим" с некоторой смесью жалости и отвращения. Но если мы оглянемся на историю, мы увидим, что условия жизни и модели человеческих жизней так сильно изменились за последние два века, что невозможно уже говорить о каком-то жизненном укладе, как о "нормальном" в изначальном понимании, то есть как о жизненном укладе, который не меняется из поколения в поколение.
Из всех укладов жизни, которые может выбрать молодая девушка, растущая на современном Западе, ни один не похож на те, к которым её предки готовились в течение столетий естественного отбора и эволюции.
Намного вероятнее то, что эта "нормальность", которой люди так дорожат, является скорее чувством нормальности, произрастающим из подчинения стандарту. Быть окружённым теми, кто ведёт себя таким же образом, кто разделяет одинаковые взгляды и ожидания - комфортно, потому что это укрепляет идею, что человек идёт правильной дорогой: если большое количество людей живут одинаково и действуют в соответствии с одинаковыми принципами, тогда их поступки и принципы должны быть единственно верными.
Однако, тот факт, что некоторое количество людей живёт и действует одинаково, совсем не означает, что их образ жизни принесёт им больше всего радости. Кроме того, американский и европейский "мейнстримный" (если такой действительно существует) образ жизни не был умышленно выбран из самых лучших теми, кто к нему больше всего стремился; скорее, он появился внезапно, как результат технологического и культурного переворота. Как только люди из Европы, Штатов и всего остального мира осознают, что нет ничего обязательно "нормального" в их "нормальной жизни", они смогут задать себе первый и самый важный вопрос грядущего столетия: есть ли более удовлетворяющие и захватывающие способы мыслить, действовать и жить, чем те, которыми мы мыслим, действуем и живем сегодня?
Если совокупные знания Западной цивилизации и могут предложить нам что-то ценное в данный момент, так это осознание того, какое количество возможностей нам открывается, когда речь заходит о человеческой жизни. Наши, обычно недалёкие знатоки истории, обществознания и антропологии, могут, по крайней мере, наглядно показать одну вещь: что человек прожил в тысяче разных видов обществ, с десятком тысяч разных таблиц и шкал ценностей, с десятком тысяч разных взаимоотношений друг с другом и с окружающим миром, и с десятком тысяч различных вариаций познания самого себя. Небольшая поездка может показать вам то же самое, если вы доберетесь туда раньше, чем это сделает Кока-Кола.
Вот почему я не могу не усмехнуться, когда кто-либо ссылается на "человеческую натуру", неизменно в контексте прощения себя за жалкую покорность перед ожидаемой участью. Вы не понимаете, что у нас одни и те же предки, что и у морских ежей? Если различные среды обитания могут сделать этих наших дальних родственников такими отличными от нас, то насколько же должно быть больше маленьких отличий в нас самих и наших отношениях? Если чего-то не хватает (а чего-то очень, очень сильно не хватает, признают многие) в нашей жизни, чего-то необязательно трагичного или бессмысленного, какого-то укромного счастливого уголка, до сих пор не найденного, тогда всё, что от нас требуется - это изменить окружение соответствующим образом. "Если вы хотите изменить мир, начните с себя" - говорит пословица; мы поняли, что верно обратное.
Наш вид совершил еще одно важное открытие, хотя это и было непросто: мы способны полностью преобразовывать окружающую среду. Место, на котором вы лежите, сидите или стоите, читая это, скорее всего, выглядело совершенно иначе сто лет назад, не говоря уже о двух тысячах лет назад; и почти все эти изменения были привнесены человеком. Мы совершенно переделали наш мир за последние столетия, изменив жизнь почти каждого вида растения или животного, а больше всего собственную. Остаётся только поэкспериментировать с совершением (или, если угодно, не совершением) тех же изменений более осмысленно, в соответствии с нашими нуждами и желаниями, а не из потакания иррациональным, нечеловеческим силам вроде конкуренции, суеверия, стереотипов.
Как только мы поймём это, мы сможем потребовать себе новой доли: как для отдельного человека, так и для всего общества. Мы больше не будем игрушками сил, нам не подвластных; напротив, в этом познании себя через создание нового окружения, мы поймём всё, чем мы можем быть. Этот путь выведет нас из того мира, который мы знаем, за пределы самых далёких обозримых горизонтов. Мы станем художниками величайшего мастерства, рисуя желаниями как кистью, сознательно создавая и воссоздавая самих себя - становясь Собой - нашим величайшим творением.
Чтобы достичь этого, нам нужно будет научиться успешно сосуществовать и сотрудничать: чтобы увидеть, как взаимосвязаны наши жизни, и, наконец, научиться жить с этой мыслью в голове. Пока это не станет возможным, каждый из нас не только не сможет использовать богатый потенциал своих товарищей, но и свой собственный тоже; ибо все мы одновременно и творцы, и жители создаваемого нами мира. Нам также не хватает осознания собственных желаний. Желание, вообще, очень скользкая вещь, амёбная и сложная в определении, а тем более в достижении. Если мы собираемся творить судьбу из достижения желаний и их преображения, мы должны в первую очередь понять, как раскрыть и освободить свои любовь и страсть. Никакого количества опыта и приключений не будет достаточно для этого. Поэтому творцы нового порядка должны быть более щедрыми и жадными, чем их предшественники: щедрыми друг с другом, и жадными до жизни!
Уже отсюда я могу слышать вопрос, который вот-вот сорвется с ваших губ: а не утопия ли это?
Да, конечно это утопия. А вы знаете, чего мы больше всего боимся? Мы боимся того, что все наши мечты, все сумасшедшие идеи и чаяния, все невозможные романтические приключения и утопические видения могут стать реальностью, что мир может подарить нам наши желания. Люди тратят жизнь, делая всё, что в их силах, чтобы этого не произошло: они истязают себя всевозможными комплексами, сводят на нет собственные усилия, подрывают любовные отношения, и проливают горькие слёзы ещё до того, как мир имел возможность расстроить их планы... Потому что нет ноши тяжелее, чем понимание того, что все наши желания осуществимы. Если это так, то на кону в этой жизни действительно что-то стоит; что-то, что можно реально выиграть или потерять. Нет ничего более обидного чем проигрыш, особенно когда успех реально достижим, поэтому мы делаем всё возможное, чтобы уже изначально прекратить сопротивляться, или даже избежать самой необходимости пробовать.
И если есть хоть малейшая возможность того, что наши искренние, идущие от сердца желания могут быть реализованы, то, конечно, единственное, что остаётся делать, это с головой броситься в погоню за ними и рискнуть разбить это самое сердце. Отчаяние и нигилизм выглядят привлекательно и безопасно - они проецируют нашу безнадёжность в космос, прощая даже само отсутствие попыток измениться. И так мы и остаёмся, в смирении, в безопасности, как покойники в гробу ("семь раз отмерь и не отрежь")... Но и это нас не спасает. Таким образом, выбравшись из огня реальной трагедии мира, мы только входим в полымя трагедии ещё более ложной и ненужной.
Возможно, этот мир никогда не прогнётся под наши нужды полностью - люди всегда умирают до того, как готовы, идеальные отношения оказываются в руинах, приключения заканчиваются катастрофой, а красивые моменты забываются. Но что разбивает мне сердце - это то, как мы убегаем от той неизбежной правды к вещам, куда более ужасным. Наверное, это правда, что каждый человек потерян во вселенной, которая изначально безразлична к нему, навеки заключенному в ужасающее одиночество, но совсем не обязано быть правдой то, что некоторые люди должны голодать, пока другие уничтожают еду или оставляют плодородные земли заброшенными. Совсем не обязано быть правдой то, что мужчины и женщины должны тратить свои жизни, работая на обслуживание кучки жадных буржуев, чтобы выжить. Не обязано быть правдой и то, что мы никогда не смеем говорить друг другу то, что мы реально чувствуем, честно делиться друг с другом, использовать наши таланты и способности, чтобы сделать жизнь хотя бы терпимее, если не красивее. Это ненужная трагедия, глупая трагедия, жалкая и бессмысленная. Это даже не утопично - требовать окончания подобного фарса.
Если бы мы могли заставить себя реально верить, по-настоящему чувствовать свою неуязвимость и способность совершать любые дела в этом мире, то совсем уже не казалось бы невозможным исправить подобную нелепость. Я прошу вас не о том, чтобы вы верили в неосуществимое, но чтобы вы имели смелость встретить лицом к лицу ту ужасную возможность того, что наша жизнь на самом деле в наших руках, и действовали соответственно: не опускались с каждым несчастьем, которое судьба и человечество посылают нам, но отстраняли их от себя, чтобы увидеть от каких бед можно просто отряхнуться. Нет ничего более трагичного и более нелепого, чем прожить всю жизнь, стремясь к небу, ни разу не вытянув даже своей руки.
Добавить комментарий