В связи с тем, что на днях совершенно неожиданно забрезжила надежда на переговоры между Ираном и США, следует отметить, что иранцы проявили большую словесную изощренность для того, чтобы воздействовать на публику. Когда новый иранский президент Хасан Рухани заявил о готовности пойти на дипломатический контакт с тем, кого иранцы обычно называли «Великим Сатаной», все в тот же час затаили дыхание, ожидая реакции верховного лидера Ирана аятоллы Али Хаменеи.
И 17-го сентября Хаменени заявил в своей речи: «Я одобряю такой шаг – это то, что я раньше называл «героической терпимостью» – ведь в определенных ситуациях подобный подход несет благо и даже необходим, но лишь до тех пор, пока мы твердо стоим на своих принципах».
«Вооруженный» таким одобрением на проявление «героической терпимости», Рухани выехал на заседание ООН, чтобы начать процесс переговоров. В ООН Рухани и Обама осторожно кружили вокруг друг друга под пристальным взором общественности, но при этом старались не заходить слишком уж далеко и не позволили себе публично обменяться рукопожатиями. Однако обе стороны дали согласие на публичную встречу госсекретаря США Джона Керри и иранского министра иностранных дел Мохаммада Джавада Зарифа, после чего они должны были уже в частном порядке попытаться найти «точки соприкосновения». В результате иранская сторона предложила, чтобы Обама лично позвонил Рухани – что тот и сделал. Рухани заявил, что этот телефонный звонок был проявлением «конструктивного взаимодействия». Обама, несомненно, согласился с данной формулировкой. Однако от «конструктивного взаимодействия» до успешных переговоров еще очень далеко, а времени для определения стратегии поведения не так уж и много.
Для обеих сторон весьма важен вопрос: насколько «терпимыми» они могут быть в таком «конструктивном взаимодействии», чтобы по-прежнему «твердо стоять на своих принципах» – а это действительно требует определенного героизма. Похоже, что и у Рухани, и у Обамы в основном одни и те же причины для проведения переговоров. Во-первых, они оба ощущают, что война будет катастрофой для обеих стран. Во-вторых, оба считают, что успешность переговоров усилит их позиции внутри их стран. И, в-третьих, оба прекрасно знают об ограниченности их реальных возможностей (как лично президентов, так и их стран). И любая неудача тоже существенно ослабит влияние как лично президентов, так и их стран. В обоих лагерях существует серьезная (я бы сказал, очень мощная) оппозиция. Каждому из президентов необходимо будет убедить общественность в своих странах в том, что он добился наилучших результатов (каким бы ни было окончательное соглашение). Такое решение конфликта, в котором в выигрыше оказываются обе стороны, удается найти крайне редко. А в данном случае мы имеем дело с серьезным и длительным политическим конфликтом, в котором особенно трудно найти удовлетворяющее обе стороны решение.
Следовательно, мы должны понять: а много ли вообще пространства для маневра в ходе таких проявлений «героической терпимости»? Как оказывается, не много. Во-первых, обе стороны крайне не доверяют друг другу. Иранцы знают, что США неоднократно предпринимали попытки смены режима, начиная с организованного ЦРУ заговора по свержению премьер-министра Мохаммеда Моссадыка в 1953-м году (который даже Обама признал сейчас весьма непродуманным шагом). Иранцы уверены в том, что США до сих пор ведут ту же игру, несмотря на то, что Обама утверждает, что США больше этим не занимаются.
С другой стороны, в США помнят захват посольства в Тегеране в 1979-м году, в результате чего персонал посольства долго просидел в заточении. Кроме того, США считают, что нынешний иранский режим пытался сделать Иран ядерной державой – хотя власти Ирана (в том числе и сам аятолла Хаменеи) неоднократно это отрицали. «Ястребы» войны в обеих странах считают, что ничего, в сущности, не изменилось, и нельзя доверять никаким дипломатическим заявлениям другой стороны.
Однако давайте рассмотрим наилучший сценарий развития событий. Давайте предположим, что Рухани и Обама действительно вслух говорят то, что думают – то есть, что «ястребы» на самом деле ошибаются, и оба президента честно пытаются найти такое решение, которое докажет неправоту «ястребов». Что же должны предпринять оба президента, чтобы доказать, что их «ястребы войны» ошибаются? Много чего. Для иранцев основной вопрос – это признание США их права на ядерную энергетику – такого же права, как и у всех прочих стран, согласно нормам международного законодательства – то есть права обогащать уран, что не обязательно предполагает разработку Ираном ядерного вооружения. Иранцы ссылаются на то, что многие страны (например, Южная Корея и Бразилия) обогащают уран, тогда как США )и, конечно, Израиль) отказывают Ирану в точно таком же праве. С точки зрения иранцев это является не только нарушением международных законов, но и публичным унижением всей страны.
Для США же в первую очередь важно получить гарантии того, что Иран не будет разрабатывать систему ядерного вооружения. На какой период времени (или навечно?) США надеется получить такие гарантии – совершенно не ясно. И одна из основных проблем в данном случае – это то, что трудно будет проверить, насколько в действительности исполняются эти обязательства. Переговоры относительно политического будущего Сирии (которые уже называют «Женевой-2»), вероятно, могут сыграть важную роль в ирано-американских переговорах. Россия, сыгравшая основную роль в предотвращении военного вмешательства США в Сирии, настаивает на включении Ирана в процесс урегулирования сирийского конфликта. Если России удастся убедить США и западную Европу в том, что Иран действительно следует включить в процесс переговоров, то ей понадобится затем убедить и Иран в том, что его воспринимают всерьез, как полноправного участника в процессе принятия решений относительно будущего всего региона.
Однако переговоры «Женева-2» (как с Ираном, так и без Ирана) могут вообще не состояться. На данный момент известно, что так называемые сирийские повстанцы отказываются в них участвовать – а если кто-либо из них и приедет на переговоры, то совершенно непонятно, признают ли их полномочия основные вооруженные группировки в самой Сирии.
И у Ирана, и у США в этом регионе есть весьма важные общие интересы – касающиеся Афганистана и Ирака, а также вопросов, связанных с Палестиной и Сирией. Объективности ради следует отметить, что ситуация может и измениться. На данный момент вероятность резкого поворота кажется незначительной. Однако всего лишь пару недель назад то же самое можно было сказать и относительно ситуации в Сирии – так что вполне можно и в данном случае ожидать всяческих сюрпризов.
Иммануил Валлерстайн
Перевод Дмитрия Колесника
Добавить комментарий