Памяти Фрица Тойфеля

6 июля в возрасте 67 лет в Берлине скончался Фриц Тойфель – один из самых известных участников студенческих протестов 1960ых гг. в ФРГ. Тойфель был одним из лидеров леворадикального "Социалистического союза немецких студентов - SDS", участником "Движения им. 2 июня", другом партизанов из РАФ.

Фриц Тойфель родился 17 июня 1943 г. в Ингельхайме-на-Рейне. Он был шестым ребенком в семье служащего химического концерна. У отца Фрица была «броня» от фронта – его работа считалась важной для оборонной промышленности. Лишь в самом конце войны Тойфель-старший был призван в «фольксштурм». Впрочем, глава семьи успешно избежал всех неприятностей и в 1946 г. семья перебралась из французской оккупационной зоны в швабский городок Людвигсбург, где прошло детство Фрица. В гимназии Тойфель считался хорошим учеником, к тому же он проявлял религиозное усердие и даже вступил в Христианскую ассоциацию молодых людей.

Лишь после окончания школы Тойфель порвал с церковью, поскольку узнал, что священники благославляют оружие бундесвера. В те годы он начал больше интересоваться политикой.  Впоследствии он вспоминал, какое сильное впечатление на  него, тогдашнего абитуриента, произвели судебные процессы над надзирателями концлагерей, проходившие в 1963 г. в соседнем Штутгарте и во Франкфурте. Тойфелю бросилось в глаза сходство между судьями и подсудимыми – и те, и другие были в «третьем рейхе» покорными исполнителями приказов. Поэтому и мягкое обращение с бывшими палачами  в зале суда, и весьма мягкие приговоры не выглядели удивительными.

В политическую деятельность Тойфель включился вскоре после того, как приехал в Западный Берлин в 1963 г. изучать в Свободном университете германистику, публицистику и театроведение. В зимний семестр 1965/66 гг. его тогдашняя пассия привела Фрица в Социалистический союз немецких студентов (ССНС).  Как раз в это время в берлинской организации ССНС начало расти влияние антиавторитарного крыла во главе с Руди Дучке и Берндом Рабелем. Уже в 1966 г. Тойфель участвовал в громкой акции протеста –  ССНС и студенты из африканских стран сорвали показ расистского фильма «Прощай, Африка». Кинотеатру был нанесен урон в 10 тысяч марок – в негодность пришли экран, занавес и кресла, к тому же студенты выпустили в кинозале принесенных с собой мышей. Фильм был вскоре снят с проката.  

Тойфеля привлекала перспектива использования провокационных акций, он призывал отказаться от планов на карьеру и моногамных отношений – революция должна была начаться с изменения повседневного быта. В ССНС стали созревать планы создания коммуны, в которой должны были быть стерты грани между политической деятельностью и личной жизнью. В то время как для Дучке и Рабеля главным было построение на основе будущей коммуны эффективной политической организации, для их главного оппонента, бывшего ситуациониста Дитера Кунцельмана важнее было создание новой личности, своего рода революционное самосовершенствование. Тойфель встал на сторону Кунцельмана, тогда как наиболее авторитетные деятели ССНС дистанцировались от «коммунарского» проекта. «

Коммуна I» возникла в начале 1967 г., в нее кроме Кунцельмана и Тойфеля вошли Ульрих Энценсбергер (брат известного писателя Ханса Магнуса Энценсбергера), Дагрун Энценсбергер (бывшая жена Ханса Магнуса) с девятилетней дочерью, писатель Детлеф Михель, а также Фолькер Гебберт, Ханс-Йоахим Хамайстер, Доротея Риддер и Дагмар Зеехубер. Коммунары жили в пустующей квартире уехавшего в США писателя Уве Йонсона без ведома хозяина. Некоторое время коммуна также парралельно использовала квартиру Х.М. Энценсбергера.

Поначалу главным занятием коммунаров был усиленный самоанализ, при этом Кунцельман выступал негласным лидером, требовавшим от коммунаров все больших усилий по изменению сознания и бытовых привычек. Нервные срывы были не редкостью среди коммунаров, к тому же состав коммуны стал меняться, на смену выбывшим членам приходили новые, и Кунцельману становилось все сложнее удерживать ведущую позицию. Тойфель выступал за начало акций, которые принесут общественный резонанс и внутреннюю консолидацию.  Коммунары стали готовиться к протестам   в связи с прибытием в Западный Берлин вице-президента США Хуберта Хамфри.

5 апреля 1967 г. полиция ворвалась в «Коммуну I» и арестовала коммунаров, обвинив их в подготовке к терракту. Как выяснилось позже, квартира Йонсона, жена которого подозревалась в связи с чехословацкими спецслужбами, прослушивалась американцами. Те в свою очередь дали сигнал берлинским властям. Газеты правого концерна «Шпрингер» поспешили сообщить, что коммунары хотели взорвать Хамфри бомбой, полученной в китайском посольстве в Восточном Берлине. Но на поверку взрывматериалы оказались пудингом, мукой, йогуртом и парой дымовых шашек: коммунары хотели закидать Хамфри продуктами питания. Прокуратура вынуждена была отпустить всех задержанных, хотя судебные разбирательства по «пудинговому делу» продолжались вплоть до 1977 г.

Скандал, связанный с выдуманной бомбой, привлек к коммуне внимание общественности. В ФРГ ходил афоризм, что коммунары  хотели закидать Хамфри напалмовыми бомбами, в отместку за то, что американцы сбрасывают на вьетнамских детей пудинг. В коммуну потек поток писем от поклонников и выстроилась очередь журналистов. Коммунары жили на гонорары за интервью, начиная день с досконального изучения шпрингеровской прессы, и вскоре снискали в ССНС славу «придворных шутов Шпрингера». Внутри коммуны на смену самоанализу пришла лихорадочная подготовка новых акций.

12 мая коммунары были исключены из ССНС. Формальным поводом стала листовка с призывом бойкота выборов в органы студенческого самоуправления, которую коммунары рапространяли от имени ССНС, без согласования с другими членами организации. Руди Дучке, фактический лидер антиавторитарного крыла ССНС, при голосовании воздержался. Среди тех, кто голосовал за исключение, был некто Райнер Лангханс, отслуживший в бундесвере студент факультета психологии, член берлинского правления ССНС. Впоследствии Лангханс сам вступил в «Коммуну I», привлек туда фотомодель Уши Обермайер и в конце концов выкинул (в буквальном смысле) Кунцельмана из коммуны. По некоторым данным, Лангханс был коммунаром уже на момент исключения и видел в подаче голоса за свое собственное исключение своего рода абсурдистскую акцию.  

О коммуне в то время ходило много нелепых слухов, которые коммунары зачастую распускали сами. Мифы о широко практикующейся в «Коммуне I»  свободной любви и оргиях имеют хождение и по сей день. На самом деле в коммуне быстро сложились устойчивые пары, групповой секс практиковался крайне редко, наркотики появились лишь через год после основания, а о  путях «освобождения чувств» велись долгие, но малорезультативные дебаты.

Впрочем, вскоре коммунарам пришлось столкнуться с более серьёзными аспектами политического активизма. 2 июня 1967 г., во время демонстрации  протеста против визита персидского шаха в Берлин полицейским был застрелен студент Бенно Онезорг. Фриц Тойфель в тот день участвовал в «сидячей блокаде» и был арестован – его обвиняли в метании камней. В полицейском «воронке» и  позже, в участке Тойфель слышал, как по рации передали ложное сообщение, что студенты закололи полицейского, сам наблюдал как разъяренные полицейские стали грозить арестованым отомстить за убитого сослуживца. Как и многие задержанные в этот день, Тойфель подвергался побоям. Впоследствии он называл этот день самым важным в своей жизни.

В то время как студенческое движение стремительно радикализировалось, Тойфель находился в предварительном заключении в моабитской тюрьме.  Тойфель стал героем в глазах внепарламентской оппозиции. Около 200 студентов провели четырехдневную голодовку, требуя освобождения Тойфеля. Обвинение строилось на показаниях полицейских – хотя нашлось более 20 свидетелей, подтверждавших непричастность Тойфеля к киданию камней. Тем временем убийца студента Онезорга – полицейский Карл-Хайнц Куррас продолжал находиться на свободе. Правительство и СМИ возлагали всю вину за произошедшее 2 июня на самих демонстрантов.    

Лишь 10 августа Тойфеля выпустили из тюрьмы под подписку о невыезде. Однако, выйдя из тюрьмы, Тойфель демонстративно заявил, что собирается нарушить правила, и даже организовал шествие к зданию суда – коммунары везли его в тележке, в костюме кающегося грешника, а сам Тойфель требовал своего немедленного ареста. Позже он выступал на различных собраниях студентов в ФРГ. Это было открытым неповиновением решениям суда. 15 августа Тойфеля вновь задержали и водворили в тюрьму. Коммунары твердо решили, что суд надо использовать для антиавторитарной агитации. Памятка для подсудимых, распространяемая среди участников протестов, призывала страмиться к политической, а не юридической победе в зале суда. Тойфель часто демонстрировал свой незаурядный талант сатирика. В ответ на требование пройти обследование  на предмет психического здоровья Тойфель заявил, что согласен пройти обследование только в том случае,  если через него пройдут судьи и прокурор.

Легендарной стал также данный 29 ноября ответ Тойфеля на требование встать в присутствии судьи: «Согласен, если это послужит обнаружению истины!».  В то время как Тойфель считался воплощением разрушения традиционных устоев его – вполне респектабельная – семья активно выступала в его поддержку. На многих фотографиях мать коммунара запечатлена рядом с его эпатажно одетыми соратниками. Попытки изобразить Тойфеля закоренелым преступником выглядели малоубедительно. 22 декабря 1967 г. суд оправдал Тойфеля, который к тому времени просидел в тюрьме 148 дней. Полицейский Куррас был оправдан за месяц до этого, при этом не проведя ни дня в предварительном заключении.

В самой «Коммуне  I» тем временем назревал конфликт. Тойфель вернулся в коммуну героем, к которому стали ездить поклонницы со всей ФРГ. Однако против него и Райнера Лангханса уже шел  следующий процесс – их обвиняли в призыве к поджогу. Прочитав в мае 1967 г. в газете о случайном пожаре в брюссельском универсаме коммунары сочинили интервью с выдуманной группой бельгийских радикалов, якобы поджегших магазин. Коммунары  хвалили их акцию за то, что теперь европейцы на своей шкуре испытают то, что испытывает вьетнамское население под американскими бомбардировками. Листовка кончалась вопросом, когда же наконец загорятся магазины Берлина. В качестве экспертов в суд были приглашены известные писатели и литературоведы,  которые доказывали, что листовка коммунаров – сатира, а не руководство к действию.  22 марта 1968 г. Тойфель и Лангханс были оправданны, а через двенадцать дней во Франкфурте загорелся магазин, который подожгли будущие основатели РАФ Андреас Баадер и Гудрун Энслин и двое их подельников. Протестное движение активно обсуждало возможные методы сопротивления репрессиям, и поджог во Франкфурте должен был ознаменовать переход от оборонной к наступательной тактике.

В «Коммуне I» частым гостем стал некто Петер Урбах, впоследствии разоблаченный как агент Федерального ведомства по охране конституции (внутренней разведки ФРГ). Именно Урбах стал первым поставщиком оружия будущей РАФ.  После покушения на Руди Дучке  11 апреля 1968 г. толпы студентов пытались заблокировать типографии концерна Шпрингера, в газетах которого население призывалось к «активной» помощи полиции в борьбе с протестным движением. Урбах раздавал демонстрантам бутылки с зажигательной смесью и обсуждал вместе с Тойфелем перспективы поджога городской оперы. Беспорядки продолжались несколько дней. 13 апреля Фриц Тойфель вместе с другими коммунарами был задержан в числе двухсот демонстрантов. В разгар событий мая-июня 1968 г. Тойфель большую часть времени находился в тюрьме.  Правда, ему удалось принять участие в захвате студентами ряда зданий Свободного университета. Но главным полем деятельности для Тойфеля все больше становился зал суда.  Лангханс и Тойфель даже выпустили документацию своих выступлений в тюрьме – книга носила название «Укради меня».  Тираж в 20 000 экземпляров разошелся мгновенно.

Летом 1968 г. «Коммуну I» поразил глубокий кризис. После того как Уве Йонсон попросил писателя Гюнтера Грасса выкинуть коммунаров из своей квартиры, коммуна переехала в здание заброшенной фабрики. Конфликт между Тойфелем, Лангхансом и Кунцельманом нарастал. Тойфель и Лангханс стали самыми знаменитыми коммунарами, в то время как Кунцельман был по сути идейным отцом всего проекта. После очередной серии перфомансов и акций «прямого действия» в коммуне была предпринята попытка вернуться к первоначальной идеи «самоизменения», к работе над измением собственной психологию. Однако Лангханс часто возражал Кунцельману, а Тойфеля критиковал за постоянные визиты поклонниц со стороны. Атмосфера становилась нагнетающей.

В середине июля Фриц Тойфель покинул «Коммуну  I» и переехал в Мюнхен к своей тогдашней подруге Ирмгард Мёллер. В баварской столице Тойфель участвовал в некоторых громких акциях – так, например, хозяин ресторана, отказавшийся обслуживать «длинноволосых», был в лучших традициях немого кино забросан едой. Впрочем, имидж «политклоуна» вызвал к Тойфелю недоверие у многих участников протестного движения. 21 августа Тойфель был освистан на десятитысячной демонстрации против советского вторжения в Чехословакию когда стал ругать Дубчека за недостаточную революционность. Тойфель, в свою очередь, резко отзывался о «серьёзности» в рядах Внепарламентской оппозиции. В сентябре он публично отклонил предложение председателя ССНС Раймута Райхе снова вступить в ССНС.  Тойфель принимает участие в попытках создать в Мюнхене ряд новых коммун. Прокуратура ведет против него 15 дел. Ему  отказывают во въезде в Австрию и Марокко. Тойфелю было ясно, что в Западной Германии ему вряд ли удасться избежать продолжительного тюремного заключения.

Поворотным моментом в истории немецких новых левых стал летний лагерь в баварском городке Эрбах, который было решено провести в июле 1969 г. Лагерь должен был проходить вблизи с тюрьмой для малолетних преступников – целью была  коллективная акция против пенитенциарной системы.  Около 150 человек из Западного Берлина и ФРГ прибыли в окрестности, но лагерь был разогнан. Причем местное население активно помогало полиции, в близлежащем городе Бамберге был даже разгромлен левый книжный магазин и избит молотками случайный посетитель. Преждевременное завершение эрбахского лагеря стало важным этапом в процессе создания террористических структур в ФРГ. Участники обсуждали перспективы вооруженного сопротивления реперессиям. По приглашению итальянской группы «Уччелли» («Птицы»)  семь берлинских радикалов, в их числе Фриц Тойфель и Дитер Кунцельман, выехали в Италию. Оттуда Кунцельман выехал в Иорданию для установления контактов с ООП. Тойфель ехать к палестинцам отказался и вернулся в ФРГ. 

В феврале 1970 г. он официально заявил о необходимости вооруженной борьбы и своем переходе на нелегальное положение. «Клоун Тойфель мертв», -  заявил бывший коммунар на прощание. Он сбрил свою знаменитую бороду и стал скрываться в Мюнхене, пользуясь поддельными документами. Тойфель принимал участие в создании подпольной организации «Тупамарос Мюнхена». Опыт городских партизан Латинской Америки должен был стать основой новой революционной организации в ФРГ. Полиция наблюдала за мюнхенскими коммунами, в которых проживали будущие «городские партизаны», но Тойфель долго оставался неузнанным.

Его арестовали 12 июня 1970 г., обвинив в причастности к попыткам поджога здания мюнхенского суда и здания земельного уголовного розыска весной 1970 г. В первом случае в здание было заложено две маленькие бомбы, однако часовой механизм был не заведен, так что бомбы не могли сдетонировать. Во втором случае было брошено две бутылки «коктеля Молотова», но обе попали не в окно, а в стену, не причинив зданию вреда. В обоих случаях не удалось доказать присутствия Тойфеля на месте преступления, но следствие считало, что взрывчатка была изготовлена в квартире Тойфеля. Берлинские дела Тойфеля попадали под амнистию, объявленную в мае 1970 г. коалицией социал-демократов и либералов участникам протестных выступлений последних лет. 15 января 1971 г. он был приговорен мюнхенским судом к двум годам тюремного заключения.

В сентябре 1971 г. Тойфель провел девятидневную голодовку и подвергался насильственному кормлению. По его мнению, в тюрьме революционер должен максимально использовать любую возможность продолжать борьбу. Он внимательно следил за событиями на воле. Эволюцию «новых левых», создание многочисленных «авангардных» организаций Тойфель воспринимал скептически. В одном из писем он писал, что ему кажется, «будто большинство товарищей в данный момент хочет по-мазохистски наказать себя за все то удовольствие, которое доставляла практика антиавторитарной фазы». Тойфель не спешил примыкать к тому или иному течению.

9 июня 1972 г. Тойфель вышел на свободу. За два года состояние радикальных левых в ФРГ сильно изменилось. В разгаре была охота на «первое поколение» РАФ. Ирмгард Мёллер, примкнувшая к «группе Баадера-Майнхоф», была арестована спустя месяц после выход Тойфеля из тюрьмы. Им так и не довелось вновь установить контакт. Тойфель прожил в Мюнхене год. Он связался с созданной в Берлине организацией «городских партизан» «Движение 2 июня» и в июле 1973 вновь перешел на нелегальное положение. Вскоре он был объявлен в розыск – по всей ФРГ висели плакаты с его фотографией. 13 сентября 1975 г. Фриц Тойфель и член «Движения 2 июня» Габриеле Роллник открыли дверь берлинской конспиративной квартиры, за которой их уже ждала полицейская засада. Тойфель и Роллник сдались, не оказав сопротивления. У Тойфеля обнаружили заряженный пистолет и обрез, который бывший коммунар носил под мышкой. 

Прокуратура и СМИ ликовали – Тойфель был объявлен лидером «Движения 2 июня» и обвинен в ограблении банков и похищении председателя берлинских христианских демократов Петера Лоренца в феврале 1975 г. Похищение Лоренца была одной из самых успешных акций левых террористов в ФРГ – политик был обменен на пять заключенных. Обвинение не имело прямых доказательств вины Тойфеля, главная ставка была сделана на показание свидетелей, которые, однако, сильно противоречили друг другу. Процесс Тойфеля и его пяти предполагаемых подельников вел тот же судья, который в 1967 г. оправдал полицейского Курраса. Процесс затянулся на почти пять лет. Подсудимым не раз запрещали общение с их адвокатами – распространенная мера «борьбы с терроризмом» в ФРГ 70ых гг.

Тойфель участвовал в нескольких голодовках политических заключенных, но впоследствии резко критиковал это средство борьбы, и особенно злоупотребление им со стороны РАФ. Кроме того, Тойфель прибегал к своим коронным премам – приходил в зал суда переодетым, когда ему предоставляли слово, он часто читал стихи или обращался к публике с политическими речами.

Однажды пришел на заседание суда выбритым и заявил: «Я побрился, чтобы вы могли увидеть истинное лицо терроризма». Когда победа обвинения казалась уже неотвратимой, Тойфель в очередной раз шокировал немецкую общественность.  27 мая 1980 г. он объявил, что у него есть алиби. Во время похищения Лоренца он не мог находиться в Берлине, так как работал под чужим именем на фабрике в Эссене , производя крышки для унитазов. Алиби Тойфеля подтверждалось многочисленными свидетелями из числа бывших коллег. В бумагах фирмы сохранилось дело рабочего Йорга Раше – таков был псевдоним Тойфеля, который хотел получше узнать жизнь пролетариата. Разразился небывалый скандал в истории немецкой юриспруденции. На вопрос, почему он не заявил о своем алиби раньше, Тойфель отвечал, что хотел продемонстрировать методы работы западнонемецких судов.

Он провел в тюрьме 1638 дней без приговора, все собранные против него показания свидетелей, «видевших» его в Берлине, не подтверждались. Те пять лет, к которым его приговорил суд за ношение оружия и участие в преступной организации, он уже отсидел  во время предварительного заключения и 13 октября 1980 г. Тойфель был отпущен на свободу. Еще во время процесса он заявил, что больше не считает себя участником «городской герильи», и осудил действия РАФ и захваты пассажирских самолетов. Однако до конца своих дней он не осуждал вооруженную борьбу как таковую, хотя и признавал безрезультативность попыток создания в ФРГ «второго фронта» борьбы с империализмом.

После освобождения Тойфель выступал как писатель-сатирик, писал для журнала «Пардон» и газеты «Ди Тагесцайтунг». Он сочувствовал альтернативному и экологическому движению, участвовал в инициативах помощи политзаключенным. 19 февраля 1982 г. Тойфель провел свою последнюю скандальную акцию. Во время теледебатов о значении этикета он неожиданно достал пистолет-брызгалку и «выстрелил» в своего оппонента, министра финансов Ханса Маттхёфера чернилами. В зал ворвалась полиция, шокированный министр вылил на рубашку Тойфеля  свой бокал вина. Неожиданно кляксы на пиджаке министра пропали – Тойфель заправил свое игрушечное оружие «волшебными чернилами».

В октябре 1983 г. Тойфель уехал в Лондон, где работал пекарем, потом вернулся в Берлин, где стал велокурьером.  Велосипеды были страстью постаревшего коммунара – теперь он публично высказывался в основном на тему экологической пользы этого транспортного средства, чем разочаровывал многих своих бывших соратников, которые жаждали услышать от него нечто более острополитическое. В последние годы жизни Тойфеля поразила болезнь Паркинсона и анкилозирующий спондилоартрит, он потерял возможность работать и жил весьма бедно в берлинском районе Веддинг. Его лечащим врачом был бывший товарищ по «Коммуне I»  Ханс-Йоахим Хамайстер. В 2001 г. Тойфелю была присуждена премия за гражданское мужество имени сатирика Вольфганга Нойсса. Церемония вручения стала его последним публичным выступлением.

Похороны Фрица Тойфеля состоялись 15 июля  на кладбище Доротинштадт. Среди тех, кто провожал Тойфеля в последний путь, были бывшие участники «Коммуны I», бывшие «городские партизаны», а также его бывший адвокат, ныне депутат бундестага от «зеленых» Кристиан Штрёбеле.

Евгений Казаков