В пятницу, 10 января, Басманный суд Москвы прекратил уголовное преследование четырех московских антифашистов — Алексея Сутуги, Алексея Олесинова, Алена Воликова и Бабкена Гукасяна, обвинявшихся по делу о драке в столичном клубе «Воздух». Все четверо проходили по статье «хулиганство» (часть 2 статьи 213 УК), подпадающей под недавно объявленную Госдумой амнистию. Обвинения по статьям 115 (причинение легкого вреда здоровью) и 116 УК (побои) были сняты с них в связи с истечением срока давности.
Ален Воликов, единственный из четверых, кто до настоящего времени находился в СИЗО, был выпущен из клетки в зале суда. Решение судьи Натальи Дударь Воликов поначалу слушал недоверчиво, но после слов об амнистии на его лицо все больше и больше вылезала широкая улыбка.
Сутуга, Олесинов и Воликов обвинялись в том, что 17 декабря 2011 года во время концерта в клубе «Воздух» в Нижнем Сусальном переулке они подрались в охранниками заведения Соловьевым, Марадудиным и Брежневым. Молодые люди вину не признавали, утверждая, что не принимали участия в потасовке, а дело против них сфабриковано следствием и управлением по противодействию экстремизму МВД (так называемый Центр «Э»).
По версии следствия, антифашисты нанесли сотрудникам клуба телесные повреждения. Как говорится в обвинительном заключении, в качестве оружия они применили «фаера, стеклянные бутылки, палки и не менее трех единиц гражданского огнестрельного оружия ограниченного поражения» и не менее шести раз выстрелили в сторону потерпевших. В то же время «неустановленные соучастники Олесинова, Сутуги и Воликова», «действуя с их ведома и согласия, разбили пять окон и повредили две двери».
Следователи утверждали, что Воликов ударил Марадудина стеклянной бутылкой по голове, а Олесинов вместе с Сутугой и неустановленными соучастниками выстрелили в Марадудина из пистолета Zoraki не менее 16 раз и причинили легкий вред его здоровью. В то же время двое неустановленных соучастников побежали в сторону Соловьева, но тому «удалось от них скрыться». Затем Олесинов и Сутуга напали на Брежнева, а их неустановленный соучастник «зажег фаер и кинул его в голову Брежневу». В Брежнева, отмечается в обвинительном заключении, также выстрелили не менее шести раз.
В тот день в «Воздухе» проходил фестиваль East Beat Fest, на котором выступали группы, придерживающиеся антифашистских взглядов. Во время концерта у посетителей действительно произошел конфликт с охранниками, которые задирали слушателей, называя себя «правыми хулиганами», и обещали «разобраться» с организаторами. По словам очевидцев, после завершения концерта они отказались выпускать из клуба несколько человек, а когда те попытались выйти, схватились за оружие.
«Дерзкие и агрессивные охранники напоролись на таких же дерзких молодых людей, поэтому и пострадали», — комментировали случившееся участники потасовки, пожелавшие остаться неизвестными.
В расследовании инцидента принимал деятельное участие московский Центр «Э». Олесинов и Сутуга были задержаны зимой-весной 2012 года. Изначально они обвинялись также в нанесении тяжких телесных повреждений (статья 111 УК) несовершеннолетнему неонацисту 4 декабря 2011 года на улице Казакова.
Однако когда следствию стало очевидно, что у Сутуги и Олесинова есть алиби на этот день, обвинение было с них снято, несмотря на то, что ранее потерпевший уже «опознал» в них своих обидчиков. Летом 2013 года Олесинов был выпущен из СИЗО под подписку о невыезде, вскоре под залог был освобожден и Сутуга.
Осенью 2012 года был задержан Ален Воликов. Обвинения Бабкену Гукасяну были предъявлены летом 2013 года.
Воликову был предъявлен не только эпизод в «Воздухе», но и случай на улице Казакова, который произошел 4 декабря 2011 года. Обвинения по этому же эпизоду были предъявлены и Гукасяну.
По версии следствия, 4 декабря 2011 года Воликов, Гукасян и их неустаовленный сообщник встретили на улице Казакова 16-летнего Алексея Захаренкова и, «вступив в преступный сговор и игнорируя нахождение на улице граждан», решили на него напасть. Гукасян нанес удар Захаренкову, от чего последний упал на асфальт, далее Воликов ножом нанес ему «три колото-резаных ранения в область правой ягодицы». После этого их неизвестный сообщник, «действуя без ведома и согласия Воликова и Гукасяна», выстрелил в голову Захаренкову из травматического пистолета.
Бабкен Гукасян не согласился с обвинением, хотя и признал, что действительно ударил по лицу Захаренкова после того, как тот вскинул руку в нацистском приветствии. Его слова в суде подтвердил Кирилл Софронов — приятель Захаренкова, который был с ним в тот вечер. Самого потерпевшего в суд доставить не смогли, поскольку сейчас он служит в армии.
По словам Софронова, он с двумя друзьями, Алексеем Захаренковым и Павлом Софонюком, шли в клуб на концерт, но долго не могли найти нужный дом. По пути они повстречались с группой молодых людей, среди которых была девушка. Их лиц в темноте он не разглядел. Как рассказывает свидетель, кто-то из встреченных поздоровался с ними и спросил: «White Power?»
«Паша и Леша ответили на это приветствием от сердца к солнцу, — вспоминал Кирилл Софронов. — Но я не уверен точно, здоровался ли Паша... Наверное, только Алексей, раз он за это и получил».
Сразу после этого, по словам свидетеля, его друга Алексея Захаренкова стали бить, а они с Павлом разбежались в разные стороны. Об этом же рассказал и третий участник компании — Павел Софонюк.
Во время следствия Захаренков и его друзья уверенно опознали среди своих обидчиков Алексея Олесинова и Алексея Сутугу. У обоих оказалось подтвержденное алиби на этот вечер, с которым следствию пришлось согласиться. Несмотря на это в зале суда Софонюк снова показал на Олесинова: «Он шел посредине ребят, которые шли нам навстречу. Они нам крикнули: «White power!», я по глупости вскинул правую руку. Потом я увидел вот этого (Олесинова), он ударил Захаренкова кастетом. «White power» — это лозунг, как сказать… За белую власть».
— А следователь вам говорил, что уголовное преследование в отношении Олесинова по этому делу прекращено? — спросил Сафонюка адвокат Дмитрий Динзе.
— Нет, — растерянно ответил свидетель.
Практически все посетители фестиваля в «Воздухе» характеризовали поведение администраторов-охранников как «агрессивное». Так, по словам одного из свидетелей эти «охранники мускулистого телосложения» ругались матом и задирали посетителей концерта, большую часть которых составляли панки.
В суде выяснилось, что во время следствия, которое сначала вел следователь Станислав Кочергин, были допущены многочисленные нарушения закона. Так, студентка Мария Щербакова, которая была понятой на опознании Алексея Олесинова потерпевшим Павлом Брежневым, рассказала, что тот опознавал Олесинова по фотографиям, предложенным следователем. Потерпевший уверенно называл его кличкой «Шкобарь». Один из потерпевших, Дмитрий Соловьев, прямо признал в суде, что перед опознанием следователь показывал ему фотографию Олесинова.
Музыкант Дмитрий Авалишвили, чья группа выступала на концерте в «Воздухе», рассказал суду, что под давлением оперативников он был вынужден оговорить своих друзей Олесинова, Воликова и Сутугу. По словам Авалишвили, 28 августа 2012 года к нему домой пришли с обыском. Его и его жену Алину Колосовскую привезли в Центр «Э», туда же приехали и потерпевшие Захаренков и Софонюк. Последний неожиданно опознал в Колосовской нападавшую на него девушку.
«Оперативники давили на меня, шантажировали и угрожали, что если я не подпишу протокол, мою жену Алину отправят в СИЗО. Мой допрос продолжался до глубокой ночи. Я боялся за жену и все подписал», — рассказывал Авалишвили. В суде выяснилось, что на одном из трех листов протокола допроса стоит не его, а чья-то чужая подпись.
Позже алиби Алины Колосовской подтвердилось и все обвинения с нее были сняты.
По словам Колосовской, пока их везли в Центр «Э», по пути у нее состоялся разговор с оперативником по имени Евгений. «Он не спрашивал про меня или мужа. Больше всего их интересовал Гаскаров! И чего это ему в Жуковском не сидится? Потом спросил про 17 декабря, была ли я там. Я сказала, что была, спросила, меня в этом обвиняют?», — вспоминала свидетель.
«А это сюрприз, увидишь!» — ответил ей оперативник Евгений.
Алина Колосовская рассказала суду, что во время допроса следователь Алла Котова постоянно звонила советоваться следователю Станиславу Кочергину (допрос проходил в кабинете с табличкой «Кочергин»). После этого ее оперативно опознали потерпевшие, а одна трех предложенных на опознание женщин, по словам Колосовской, была одета в полицейскую форму.
«Я была в коридоре, когда мимо провели мужа. Я рыдала у него на плече, когда он обернулся к Евгению и резко так спросил: ну чего тебе надо? А Евгений как будто этого и ждал. Он просиял и ответил: А пойдем обсудим! Там, в кабинете с табличкой «Кочергин» ему открытым текстом было сказано: «дашь показания — она пойдет домой». А Котова смеялась: «Ты нормальный мужик, бабу свою спасать пришел!». Он все все подписал», — рассказала Колосовская.
Двое из трех потерпевших охранников, Дмитрий Соловьев и Павел Брежнев, после инцидента в «Воздухе» устроились работать в полицию. У потерпевшего Брежнева, как рассказал он сам в суде, несколько татуировок «эмблема футбольного клуба ЦСКА на руке и Дмитрий Донской с иконой на спине».
Источник: «Русская планета»
Добавить комментарий