Привет, дорогие мои друзья, товарищи иВ все те, кому небезразлично продолжение «краснодарской» эпопеи. Сейчас пишу поВ прошествии судебного шоу, итогом которого стал мой заезд вВ очередную тюрьму этого города СИЗО 48/1. Поскольку судебные слушания были открытыми, многие очевидцы наблюдали полное разложение этого уголовного дела №В 112/17В — слышно было, как трещат «белые нитки». Непшикуев вВ очередной раз изменил свои показания (теперь онВ уже неВ собирался администрацию Кондрата взрывать, аВ так повзрывать - вообще); Рандина, переведенная вВ разряд свидетелей, показала, что какой-то пакет (вВ котором потом оказались злополучные гранаты) получила уВ меня дома отВ каких-то моих знакомыхВ — она ихВ не помнит, так как была вВ нетрезвом состоянии, аВ яВ (Лариса) вВ это время спала; свидетель Платонов дал показания оВ давлении наВ него соВ стороны работников ФСБ иВ следователя Осипенко… мВ все вВ таком духе. Предъявлялись вещдоки изВ моей квартиры: паяльники, проводки, кофемолка, пузырек размером сВ мизинец сВ грязными стенкамиВ — именно вВ нем грозные эксперты обнаружили 2В гр. ВВ (соскребли)… Мне вВ лом описывать весь этот циркВ — пусть это сделают очевидцы процессаВ — москвичи иВ краснодарцы, приходившие поддержать меня.

Приходилось много иВ неВ всегда приятно общаться соВ СМИ. Вначале яВ неВ желала делать этого, однако, вплоть доВ суда после окончания следствия ФСБ продолжало травлю моей семьи; угрозы вВ отношении матери иВ отчима, обыски уВ дальних родственников, попытки «прилепить» разного рода «висяки» мужуВ — Илье Романову, допросы и слежка заВ адвокатом Маркеловым. Параллельно, как яВ иВ предполагала вВ предыдущем своем письме силовики начали «шерстить» леворадикалов. Именно потому, что вся эта мусороподобная мразь напоминает тараканов, разбегающихся вВ свои норки при свете, иВ я пошла наВ общение сВ журналистами, стремясь высветить подлую подноготную ФСБ, ихВ методы иВ показать, что есть вВ этом мире то, что они неВ вВ силах ниВ запугать, ниВ раздавить. Кроме того, я открыто заявляла иВ объясняла свои анархо-коммунистические идеи. НаВ воле, вместе соВ всеми собранными мною материалами по «краснодарскому делу», все это отражено вВ черновике моего последнего слова. Люди, хранящие все эти бумаги, надеюсь опубликуют его вместе сВ этим письмом.

«Правовым иВ демократическим» итогом стал приговор: мне 4 года колонии общего режима, НепшикуевуВ — 3В года. Вот, кстати, хороший урок для будущих «активно сотрудничающих» соВ следствием непшикуевых. Что касается меня, тоВ достаточно слез моих близких иВ либерально-демократических соплей. МнеВ же нужно выживать иВ физически, иВ нравственно,В — тем самым, продолжая бороться.

После заключения под стражу вВ зале суда вВ 14В часов доВ позднего вечера сидела сВ конвоем вВ воронке заВ воротами городского СИЗОВ — тюрьма неВ хотела меня принимать, так как неВ имеют права принимать беременных после 28В недель (наВ тот момент уВ меня было 32). Конвой уже собрался отвезти меня переночевать вВ 1-й линейный отдел, утром везти вВ Усть-Лабинск наВ зону №В 3В — чему яВ очень обрадовалась, т.к. очень мне неВ хотелось вВ тюремные стены опять. Однако позвонил какой-то крутой краснодарский «силовик»В — некто полковник Афанасьев - иВ личным приказом заставил тюремных врачей дать разрешение наВ прием меня вВ СИЗО вВ нарушение инструкций. Так что сейчас пишу вам сВ тюремной больнички сВ хаты №В 5. Сначала былоне без конфликтов соВ смотрящей заВ хатой, однако через пару дней все нормализовалосьВ — яВ стараюсь неВ пороть косяков, ноВ иВ не позволяла надавить наВ себя. Сейчас живу наВ хорошем местеВ — нижняя шконка заВ общаковым столом. Подогрели меня наВ третий день мои товарищи, так что иВ хожу неВ зачуханнаяВ — ведь изВ суда яВ приехала без ничего. Хата наша дорожная, так что спать приходится очень мало, принимаем иВ передаем тюремную почту: «мульки»В — письма и «бандюки»В — бандероли между камерами иВ корпуса. ВВ хате есть одна душевнобольная, она постоянно вВ истерике, ходит под себя, может неВ спать поВ двое суток. Всем приходится сВ нею возиться, остальные здесь уже поВ 2-й ходке, поэтому вВ целом вВ камере порядок; розовых нет, дежурим поВ очереди, грев наВ общак передаем добровольноВ — кто сколько может. Жизнь тут более свободная, чем наВ ФСБешных тюрьмах — кормушки открыты, везде проходят дороги, наВ прогулках перекликаются, сообщение идет иВ через хозобслугу (это хозработники тюрьмы изВ числа осужденных). Мужики нас понемногу подогреваютВ — всегда есть чай, сигареты, конфеты. ВВ тоВ же время ежедневно вижу, как вокруг люди гниют отВ рака, гангрены, сепсиса. Лекарств нет, врачи такие, что неВ умеют кровь изВ вены брать, прогулки 20-30 минут, люди задыхаются вВ хатах.

Тех, кто сидит наВ тюрьмах СМИ, мусора иВ политики рисуют социальным дном иВ уголовниками, псевдолевые интеллигентствующие нытикиВ — люмпенами. НоВ именно здесь находится тот самый народ наш — угнетенный иВ оскорбленный. Все бывшие иВ теперешние работяги, которых лишили всех прав, работы, зарплаты; иВ сегодня они вынуждены идти наВ мелкий криминал, чтобы прокормить свои семьи, своих детей. Да, здесь жесткие иВ даже жестокие правила жизни, но здесь иВ настоящая взаимовыручка иВ взаимопомощьВ — когда одни зеки отдают свои лекарства тем, кому еще хуже иВ уВ кого ничего иВ никого нет; когда солидарно бойкотируют беспредел администрации иВ т.д.

ТеВ же, кто никогда неВ был един соВ своим народом, неВ испытывал общие горести иВ беды, никогда неВ почувствует классовой ненависти, никогда не осознают необходимости ответного, революционного насилия. Прикормленные властью или рафинированные эстеты могут только болтать обВ абстрактном гуманизме иВ свободах иВ правах личности, даже неВ понимая, что это такое и что неВ будет конца беспредельному издевательству иВ уничтожению людей, пока не будет разрушена система государственного террора. НоВ разрушение системы насилия невозможно без физического уничтожения всех развращенных иВ вскормленных этой системой: политиков, силовиков, мусоров иВ прочей сволочи, потому что сами они никогда неВ отдадут вожделенную власть добровольно. ЯВ пишу эти строкиВ — неВ просто пишу, яВ прожила, прострадала, прочувствовала этоВ — весь ужас, который несет вВ себе каждый облеченный «полномочиями» любого ранга, другому, обычному человеку.

Я знаю, что вВ анархическом иВ даже вообще «левом» движении подобные идеи найдут отклик вВ меньшинстве; более того, знаю, что вВ достаточной степени даже те, кто занимается «левозащитой», списывают такие взгляды наВ какие-то мои… комплексы неполноценности; другиеВ же вообще отводят мне роль «провокатора» среди «добропорядочных», «приемлемых» левых. Бог сВ нимВ — яВ иду своей собственной колеей, живу надеждой, что «левые» обретут-таки социальные корни, иВ все больше будет уВ нас людей, чья жизнь иВ судьба неразрывно будут связаны иВ сВ революционными процессами вВ обществе, иВ сВ собственным народом.

Рассчитываю наВ помещение этого письма иВ «последнего слова» наВ сайт, на публикациюВ — можно вВ частях.
Прошу также распространить иВ мое второе письмо изВ СИЗО ФСБ вместе сВ большой статьейВ — это все как-то зависло уВ …
В