"Истина ускользала от меня. Я пила беспробудно, но не нашла ее там, на дне стакана.
Здесь же, на поверхности ее было еще меньше, а хмель, по крайней мере, помогал забыться".

В 
Человек рождается свободным. От расы, национальности и вероисповедания. Лежа в своей
колыбели, он хочет только есть, пить и наоборот. Возможно (!) он хочет познавать мир.
Его об этом не спрашивают. Мировой уклад собственной персоной врывается в жизнь человека
насильственным способом. Устав жизни под названием "социум". До шести лет я
воспитывалась благообразной тетушкой в провинции, как в рафинированных дореволюционных
романах. Ничто не нарушало размеренного спокойствия сельской жизни - ленивые утренние
пробуждения, полуденный зной и вечерняя прохлада под яблоней в саду. Я не слишком любила
общаться со сверстниками, мой внутренний мир казался мне неизмеримо глубже и интереснее,
мои яркие фантазии выливались в долгие увлекательные игры "сама с собой".
Первое ощущение "несвободы" пришло именно тогда, в шесть лет, когда меня вырвали из
кажущегося теперь почти нереальным наивного детского бытия, для того, чтобы отдать
в "детский сад". Мне еще повезло. Некоторые, дети занятых родителей, начинают исполнять
свой долг перед социумом много раньше.
Один мой хороший знакомый вывел замечательную схему, четко представляющую социальную
мясорубку, как она есть. Вот основные стадии подавления человеческой личности,
мотивируемые чем угодно и как угодно (конституционные обязанности, права, долг перед
обществом, праведное возмездие и т. п.):
Детский сад - Школа - Армия - Тюрьма.
Есть масса промежуточных стадий, таких, как профобразование или ВУЗ, работа на заводе -
вариантов много. Но основная структура, представленная выше - наиболее яркие
стадии "развития" человеческой личности, в мире, где развитие этой самой личности
пытаются всячески систематизировать. Зачем? Это разговор отдельный.
Вернемся к "детскому саду", аквариуму, в который работающие родители бездумно выпускают
своих детей по необходимости, а чаще потому, что это считается правильным, традиционным.
Ребенок должен подготовиться к школе, пройти первую фазу социализации, чтобы перейти ко
второй. Припоминаю, что первые пару месяцев я пребывала в состоянии тяжелого
психологического шока. Дети, количеством 20, питались из одного жбана, одинаковой едой,
спали на двадцати раскладушках бок-о-бок в тихий час, пользовались четырьмя открытыми
туалетными кабинками, без какого-либо разграничения по половому признаку. Мне было уже
шесть лет, это была подготовительная группа детского сада, и уж, конечно, я
представляла, что такое "мальчик" и "девочка". К сожалению, тогда я понятия не имела,
что такое "коммуна", и что эта самая "коммуна" - основной способ построения социальных
учреждений. Помню, мне было страшно спать рядом с одним толстым мальчиком, я много
плакала, потому что сказать об этом было еще страшнее. К тому же у меня развился
хронический запор из-за невозможности пользоваться общей уборной.
Хотелось вырваться из этого ада психологического унижения, когда тебя отстраняют от
подготовки новогоднего вечера из-за того, что у мамы не нашлось брошки, украсить
новогодний костюм лебедя (а ведь никто не сомневался, что лебедь должен носить брошку!),
поднимают на смех, когда прилюдно намочишь колготы. Мало кого интересует, по какой
причине у девочки шести лет такой слабый мочевой пузырь. Хотелось, чтобы все это
поскорее закончилось!
И это закончилось ... школой.
Прощаясь, воспитатели в детском саду, не кривя душой, говорили: "В школе будет так
трудно, что еще вспомните не раз, как в садике было хорошо!" Они не солгали.
Итак, школа. Если детский сад представляется мне аквариумом, в котором водились одна-две
хищные пираньи, то школа - скорее, банка с ядовитыми скорпионами, раздраженными
непривычной изоляцией, а потому ведущими себя неадекватно. Одни, занимая агрессивную
позицию, жалят соседей. Другие, в панике, страхе и отчаянии, сами себя. Никто не
побеждает в этой войне.
Я быстро поняла, что в школе главное - не быть на "лобном месте", а потому училась почти
отлично, благо, к тому располагали мои умственные способности. Мозги, безропотно
поглощая всякую великомудрую чушь, типа Достоевского и Толстого, умело обрабатывали ее и
охотно воспроизводили. Собственно говоря, это все, что требует школьная программа.
Учителя практически не имели ко мне претензий, за исключением тех случаев откровенных
личностных выпадов, когда мне прилюдно вручали спортивный костюм от Совета школы, как
девочке из неблагополучной семьи, или когда мой сосед по парте учил меня завязывать
пионерский галстук во время урока, а учительница во всеуслышание заявила, что "любовью
надо заниматься после занятий".
Другое дело - сверстники. Вот неисчерпаемая тема для диссертаций! Ребенок, в первый раз
возвращаясь из школы, на вопрос мамы: "Как тебе понравилось?" отвечает: "Интересно.
Больше не пойду". Это звучит смешно. Но я-то знаю, почему ответ семилетнего ребенка
звучит именно так. Потому что в первый же день его построили "парами", заставив держать
за руку незнакомого ребенка, ровными рядами шагать в странное помещение под
названием "класс", где ему раз и навсегда указали "место" за неудобной партой. На
протяжении скучнейшей лекции под названием "Урок Мира" ему нельзя было говорить, а когда
он все же открыл рот, чтобы по привычке, выработанной в детском саду спросить: "Можно
пойти в туалет?" - его подняли на смех. Потому что в школе надо спрашивать: "Можно
выйти?"

Если бы можно было выйти, я бы вышла уже тогда, в первый день, и никогда бы не вернулась
назад. И многие, несмотря ни на что, выходили. После 2-го, 3-го, 5-го класса. Как
правило, с диагнозом "маниакально-депрессивный психоз", "детская шизофрения" или
обобщенно: "умственная неполноценность". Так было. Так есть сейчас. Для таких детей
созданы спец. социумы: школы-интернаты, колонии, исправительные учреждения. И лишь
немногие родители, сжалившись, оставляют неполноценное чадо дома, хотя, как правило,
после постановки на учет в психиатрическом диспансере. Оставляют дома, пряча от грозных
жерновов социализации, отголоском которой являются домашние учителя, посещения
психиатров и слезы отчаяния: "Почему мой ребенок не такой, как все?"
Откуда в государстве с многолетней практикой "коммунного" социального подавления
личности, испытывающем свой метод не на одном поколении, раз за разом возникает такого
рода инакомыслие? В маленьком человеке 6-ти, 7-ми, 10-ти лет? Все потому, что человек
рождается свободным, подчиненный лишь врожденным инстинктам. Разум, которым наделила его
эволюция (или мутация?) не приемлет искусственно насажденных ограничений. То, что ему
предлагают - "развитие гармоничной личности в рамках социального общества" - его не
устраивает. Все попытки обуздать это "вольнодумие" заранее обречены на полный провал,
так как порождают либо "неполноценных уродов" с точки зрения социума, либо
психологически сломленных калек, с точки зрения матушки-природы.
А вот отрывок из Письма Минобразования России от 26.01.2000 ≤22-06-86 за подписью
первого заместителя Министра А.Ф. Киселева:
"По данным государственной статистики количество детей и подростков, покончивших с
собой, составляет 12,7% от общего числа умерших от неестественных причин. За последние
пять лет самоубийством покончили жизнь 14157 несовершеннолетних. За каждым таким случаем
стоит личная трагедия, катастрофа, безысходность, когда страх перед жизнью побеждает
страх смерти. Анализ материалов уголовных дел и проверок причин самоубийств
несовершеннолетних, проведенный Генеральной Прокуратурой России, показывает, что 62%
всех самоубийств несовершеннолетних связано семейными конфликтами и неблагополучием,
боязнью насилия со стороны взрослых, бестактным поведением отдельных педагогов,
конфликтами с учителями, одноклассниками, друзьями, черствостью и безразличием
окружающих. Изучение проблемы суицида среди молодежи показывает, что в целом ряде
случаев подростки решались на самоубийство в целях обратить внимание родителей,
педагогов на свои проблемы и протестовали таким страшным образом против бездушия,
безразличия, цинизма и жестокости взрослых. Решаются на такой шаг, как правило,
замкнутые, ранимые по характеру подростки от ощущения одиночества, собственной
ненужности стрессов и утраты смысла жизни. Своевременная психологическая поддержка,
доброе участие, оказанное подросткам в трудной жизненной ситуации, помогли бы избежать
трагедии. По данным официальной статистики от самоубийства ежегодно погибает около 2800
детей и подростков в возрасте от 5 до 19 лет, и эти страшные цифры не учитывают случаев
попыток к самоубийству".
То, что делает с человеком школа - преступление. Ребенок - мягкий, непрочный
материал. "Школьный интервал" от 6 до 17 - возраст, когда из человека лепят, а то и
вырубают (!) подходящего члена для данного социального общества. Существо, которое
пойдет дальше по этому пути безропотно, отдавая долг государству, которое потратило
время, силы и средства на то, чтобы вылепить из него морального урода.
Основной принцип, по которому строится воспитание в школе - массовость. Классы в среднем
состоят из 25-32 человек. При таком объеме, личностный подход к каждому просто нереален.
А потому девиз: "Все делают, а ты не можешь?" - огненной строкой пересек всю мою
школьную жизнь. По большей части, не мою. Я быстро научилась не выделяться, дабы не быть
камнем преткновения для учителей и объектом насмешек для сверстников. Конечно, это не
всегда удавалось. Особенно с одноклассниками. А потому, в конце концов, я выучилась
драться. Это тоже один из способов общения в одновозрастной "коммуне" - подавление,
путем применения силы. Почему бы и нет? Ведь это как раз врожденный инстинкт.
Мне было страшно чаще, чем это может показаться на первый взгляд. Страшно идти в школу в
куртке навырост и заштопанных колготах, потому что обязательно заметят. Страшно перед
экзаменом так, что приходили мысли о самоубийстве и желание, чтобы завтра началась
война. Истерическое стремление выделиться, при этом не выделяясь, вылилось в тяжелый
неизлечимый психоз.
Потом все кончилось. Я перестала бояться, так как осознала, что социум не отпустит меня,
чтобы я не делала, и никогда не увидит во мне то, что я есть на самом деле. В 9 классе я
начала пить. И я была не одинока! Это не нонсенс и давно не секрет. В конце концов,
меня "попросили". И славный путь становления личности привел меня в профтехучилище.
Но прежде чем освятить эту яркую страницу моей жизни, хочу вернуться ненадолго назад, в
старшие классы. К начальному профессиональному образованию. УПК. Учебно-производственный
комбинат. Занятия один раз в неделю. Нас знакомили с профессиями, подразделяющимися
на "холуев" и "тягловую силу". Мальчика, который сказал, что он не хочет изучать
автодело, а собирается стать музыкантом, осмеяли. "У нас много творческих профессий,
Миша, - сказал заведующий УПК. - Выбирай любую!"
Ну, так вот, что я вам скажу: творческих профессий не бывает. Это я осознала позднее,
обрабатывая драчевым напильником очередную металлическую болванку, зажатую в слесарных
тисках в мастерской ПТУ-35.
Миф о том, что можно творчески подойти к шлифовке металлического бруска или распайке
микросхемы на плату, создан сознательно, насильственно насажден в умы подростков,
которым судьба стать "рабочим классом" и трудится на благо государства. Которое
потратило силы и средства и т.п.
В замечательной забытой всеми повести Макаренко "Флаги на башнях" маленький правильный
Ванюша - бродяга с улицы - мечтательно говорит вору Рыжикову: "Люди все
работают". "Флаги на башнях" - повесть о бессмертной коммуне, о том, что вне коммуны
человек не может существовать (несчастный Волейнко, которому пришлось уехать из-за
несправедливого навета врагов, и не жил вовсе, и трогательно по-мужски плакал, когда его
реабилитировали и приняли обратно).
А "люди все работают", это правда. Лет 30 назад во имя построения светлого будущего, лет
десять спустя, потому что хотелось есть. Теперь экономическая политика государства
такова, что человек работает для того, чтобы с полным правом, защищенный всеми законами,
повышать свое личное благосостояние. Ну, не сказка ли? Сказка. Потому что социальная
мясорубка лишь поменяла ярлыки, а структура и методы остались те же.
Все так же мальчики 18 лет со страхом ожидают разнарядки под названием "осенне-весенний
призыв". И мало у кого хватает мозгов и сил "косить" от армии или "бегать" до 27 лет, и
в том, и в другом случае автоматически становясь неполноценно-бесправным изгоем с точки
зрения закона. А ведь просто хочется жить! А ведь там убивают. Кому же в голову пришло
придумать закон, обязывающий молодого человека идти туда, где могут убить, искалечить
психологически и физически? Егор Летов пел злым голосом: "В армейской мясорубке не давай
себя жевать!" Это не просто, не позволить растоптать в себе личность.
Приняли-таки закон о введении альтернативной воинской службы. Как он выглядит на самом
деле? "Ты волен принимать решение, служить или не служить отечеству, но в этой свободе
выбора мы постараемся максимально тебя ограничить!" Потому что не фига выпадать из общей
картины. Все служили, и ты пойдешь. Это твой долг. Долг! Долг.
Человек с самого рождения должен, всем своим существованием обязан социальной формации,
в воды которой его выпускает родная мать. В конце концов, это срабатывает. Человек
перестает мыслить себя вне общества. Мне снова и снова приходится наблюдать плачевные
результаты искорененного инакомыслия. "Идущие вместе", возрожденный комсомол и тому
подобные новообразования на теле и без того нездорового социального общества. Разве это
что-то новое? Скопища зомби, с глазами, горящими фанатичным огнем, за которыми только
пустота, пепелище. Удобное орудие для всякого рода манипуляций. Люди, которые уже не
мыслят себя иначе, как единой социальной формацией, живущей по принципам общественной
морали и нравственности. Соблюдение индивидуумом законов морали и нравственности
архиважно в глазах общественного сознания. Сознания, смоделированного аккуратно
проводимой государством политикой, для того, чтобы из года в год, за шорами социальной
показухи, творить беззаконие. Преступный, намеренный обман, разросшийся в наше время до
чудовищных размеров, выдается за истину. Так ты должен жить, человек, только так, и
никак иначе! В противном случае у государства есть способы бороться с тобой. Их много и
они почти не изменились, лишь слегка усовершенствованы. Чего стоит сегодняшний страх
молодого парня выйти на улицу с волосами ниже плеч, или наоборот, бритым! А опасение "не
так" взглянуть на сотрудника МВД? Проехаться с большой сумкой в метро и то небезопасно.
И упаси тебя бог, человек, полноправный член социума, забыть дома паспорт. Ты можешь
поплатиться за невыполнение общепринятых (кем?) правил проживания в этом мире.
Поплатиться деньгами, или же личной свободой на несколько дней, а при плохом раскладе и
лет!
Но больше всего мне нравится то, что все это, якобы, делается на благо, чтобы защитить,
чтобы предотвратить. Я уже не буду говорить о насаждении терминов "терроризм"
и "экстремизм", какие карательные операции можно проводить под этой маркой и кому это
выгодно. Но лучше сейчас в нашем демократическом обществе не рождаться с кожей, темнее
нормы и носом, длиннее шаблона. Или это тоже уже было?


P.S. Скорблю о тебе, человек, посаженный в камеру социальной свободы, чтобы защитить
тебя от тебя! Тебе не на что особенно надеяться, как, впрочем, и мне тоже. Остается
только принять. Или не принять, но сильно запить. Или уехать к чертовой бабушке в тайгу,
подальше от цивилизации. Только, боюсь, тайги на всех желающих не хватит.