Артисты в политике

Если, кто-то удивляется тому, что сейчас среди политиков вообще и среди глав государств в частности так много бывших артистов, то на самом деле удивляться надо тому, что их еще относительно мало. Что еще не каждый политик сейчас артист. Хотя, с другой стороны, если человек никогда не был профессиональным артистом, это еще не значит, что он не владеет актерским мастерством. Вспомним, что еще недоброй памяти Гитлер брал уроки актерского мастерства, хотя сам на театральной сцене никогда не выступал. Зато отменно выступал на политической.

Современная политика основана на зрелище. И это не случайно. Ведь за современным политиком люди идут вовсе не потому, что хорошо знают все его достоинства и недостатки – наоборот, они, как правило, знают их очень плохо, если вообще знают. Это в первобытном, доисторическом обществе все представители рода или даже племени знали своего вождя, колдуна или старейшину как облупленного, и именно потому и выбирали его вождем, колдуном или старейшиной; что хорошо знали о его военных способностях, умении ворожить или богатом жизненном опыте. Знали, что он отчаянно смел и хорошо оценивает возможности как врагов, так и соплеменников; или что он прекрасно разбирается в травах и способен ночи напролет плясать ритуальный танец, чтобы помочь больному или же наслать порчу на врага; или что он много знает и никогда не даст плохого совета. У так называемых примитивных племен, сохранивших традиционный образ жизни, все и сейчас обстоит именно так. Даже в крестьянской общине старосту или ходока выбирали именно из таких же соображений – кто лучше справится. Да и политики на раннем этапе истории тоже были людьми хорошо известными, не в том смысле, что все знали об их существовании, а в том, что все знали, из какой политик семьи, чем добывает средства к существованию, в каких важных событиях он участвовал и т.д, и т.п. Любой римлянин знал, про своего консула, патриций тот или плебей, кто его родственники, кто друзья, кто враги, сколько у него рабов, в каких войнах и сражениях он участвовал и как там себя проявил и много чего еще. Без этого знания о нем, человек не стал бы не только что консулом, ему бы улицу не доверили мести.

Сейчас все обстоит совсем иначе. Сейчас политик имеет дело с миллионами людей, из которых его лично, с малых или хотя бы с юных лет знают от силы сотни. А остальные судят о нем по его выступлениям и по сообщениям о нем в СМИ. То есть, что греха таить, по художественным произведениям. Выступления политика или любые появления его на экране – это, по сути дела, спектакли и фильмы о нем, а статьи в газетах – рассказы, сочиненные журналистами. Причем, чем больше спектаклей, зрелищ сможет организовать политик, тем больше будут о нем рассказывать и снимать фильмов и спектаклей и писать рассказов. Которые имеют столь же малое отношение к реальной личности политика, как песня «Из-за острова на стрежень» к настоящему Степену Разину.

Далеко не все эти произведения политического искусства показывают политика с хорошей стороны, они могут, как раскрутить его, так и превратить в политический труп. Но, во-первых, какие-то все же показывают именно с хорошей, а во-вторых, лучше, чтобы тебя знали с плохой стороны, чем не знали совсем, лучше рисковать стать политическим трупом, чем вообще «не родиться» как политику. Так что приходится идти на риск. Тем более, что отрицательные герои тоже могут вызывать симпатию.

Как бы-то ни было, но сейчас люди знают не настоящего политика, а его сценический образ. Что чревато ошибками, подчас роковыми. Пока эти ошибки делают простые избиратели, сильных мира сего это вполне устраивают – лохи для того и существуют, чтобы их обманывать. Однако сами олигархи, владельцы заводов, газет пароходов или другие крупные чиновники и политические деятели предпочитают гораздо тесней общаться со всевозможными кандидатами на важные должности, дабы хорошо знать, с кем они имеют дело, что от кого можно ожидать, на кого стоит делать ставку, а на кого – нет. По сути дела, представительная демократия предназначена для простаков, для простонародья, а для себя элита предпочитает прямую. Или хотя бы нечто среднее. Они не просто отдают свои голоса, они знают, кого они поддерживают, а если ошибутся, то могут и свалить своего бывшего протеже (хотя формально и не имеют права отзыва). В этом нет ничего нового, так князья и бароны хотели, чтобы король считался с их интересами, при этом сами не особо собираясь считаться с интересами своих крестьян. Да и в каком-нибудь греческом полисе тогдашняя демократия (которая была куда ближе к прямой, чем к представительной) касалась малой части населения, никто не спрашивал ни мнения женщин, ни мнения рабов, ни даже мнения тех, чьи предки пришли их другого полиса. Представьте себе Москву, где гражданские права есть только у коренных москвичей в пятом поколении (причем, только москвичей, а ни в коем разе не москвичек), и вы получите картину тогдашней демократии. Даже если считать коренными москвичами тех, чьи предки жили во всех городах и селах, поглощенных Москвой, все равно таких наберется вряд ли больше одной десятой от всего населения.

Это не значит, что прямая демократия для всех невозможна в принципе. Я уже упоминал о сельских общинах и первобытных племенах. И дело тут не в том, что первобытные племена пользовались камнями и палками, а не современными машинами. Дело в том, что там круг людей был гораздо уже. Поэтому они могли знать друг о друге все или, во всяком случае, достаточно для того, чтобы судить о том, кто из них на что способен. А попробуй реши это в большой стране или в мегаполисе! Даже в одном районе трудно это понять. Тем более, когда население постоянно мигрирует, перемещается с места на место. Когда из твоих соседей по району больше половины появилась в нем в течение последнего месяца. Или когда ты сам поселился тут неделю назад. Даже с учетом того, что при прямой демократии ты, если и выбираешь, то просто специалиста (строго говоря, первобытный вождь был скорей военспецом, чем командующим, а старейшина – специалистом-консультантом, а не начальником), даже с учетом этого, в таком случае непросто будет понять, кому и в чем можно доверять. Не случайно, чем больше людей получали римское гражданство, тем меньшее значение оно имело.

Это – одна из причин, по которой возврат к прямой демократии возможен только при таком хозяйстве, когда большая часть вопросов решается на местах. Но это уже другая тема.