Как левые по правым соскучились

Мы перепечатываем сегодня статью Дмитрия Колесника, украинского левого активиста. События на Украине лучше всего освещать тем, кто находится в гуще событий, а не питается "интернет-новостями". Редакция не вполне согласна с некоторыми выводами автора, но считает возможным представить его точку зрения. Очевидно одно: "народный протест" на Украине с идеологической точки зрения носит либерально-националистический характер. И вряд ли можно ожидать, что победа "оппозиции" обернется для большинства чем-то хорошим.

***

Как же порой хочется быть вместе с «народом». Почувствовать это умиляющее единение в толпе. Как хочется слиться с толпой и «не стояти осторонь», во всю полноту ощутить «единство», освобождающее от индивидуальной ответственности. И тут даже можно забыть, что «народ» в данном случае «народ» –  толпа неонацистов и антикоммунистически настроенных граждан.

Сколько таких людей присоединялось к российским погромам 1905-го, к нацистским штурмовикам во время «Хрустальной ночи», к любым путчам и «движухам» самого реакционного и консервативного характера? Мне встречались некоторые постсоветские левые, которые ухитрялись «потусить» в Турции и с про-правительственными, и с антиправительственными демонстрациями. Некоторые из левых настолько «по людям соскучились», так готовы участвовать в любой такой реакционной движухе, в любых разборках по переделу власти и собственности, что готовы забыть или забить на время о своих убеждениях и целях.

Пусть им не нравятся наши флаги – ладно, мы их уберем – мы же не должны провоцировать этих «милых» людей на конфликт; пусть им не нравятся наши лозунги – мы их снимем; пусть им не нравимся мы сами – мы постараемся не говорить, кто мы есть. Главное, что мы «с народом»! Главное сейчас удовлетворить их требования, а потом... Понятием «народ» несложно спекулировать (оно ведь для того и создано), забывая о том, что никакого «народа»-то ведь нет. Классовые противоречия есть, а вот единого народа – нет, и не было.

Либеральные благоглупости от частого повторения, приучили нас забывать о существующем и всегда существовавшем классовом разделении. Мы в лучшем случае признаем разделение на 99 и 1%. Однако, как говорил один из активистов «Окупай»: мы должны понимать, что «1% даже только в США – это более трех миллионов человек» (хотя реально речь, конечно, более чем об одном проценте). И если один процент «кровопийц» соберется в одном месте, то мы, вероятно, тоже посчитаем, что это «народ», и захотим всячески проявлять с ним солидарность. Мы склонны умалять количество противников, персонифицируя «зло» отдельными политическими деятелями – единицами. Но наших противников могут быть миллионы.

«От членства в ЕС там, по сути, выигрывает лишь правящая элита и незначительная часть среднего класса» – писали недавно Клара Вайсс и Питер Шварц. А может, собственно, в том-то все и дело?

То, что мы наблюдаем в Киеве – это, скорее, бунт «среднего класса» - бюргеров и их деток – социальной базы нацистов, которая тоже никогда не исчислялась единицами или десятками. И это как раз люди, которые хорошо чувствуют свои классовые интересы – чувствуют и прекрасно сознают (несмотря на то, что они читают и какие фильмы смотрят). Не следует говорить и об «обманутых» – они не обмануты, они как раз проявляют классовую солидарность, только, естественно, свою классовую солидарность. «Основой протеста в Киеве стали кулаки и купцы».

В ходе протестов в ряде других стран мы не можем не увидеть эту поляризацию общества. Мы видим в Чили десятки тысяч левых студентов с одной стороны и десятки тысяч про-пиночетовских правых и право-либералов, которые тоже могут внешне показаться «народом», которые тоже «любят кошечек и собачек». Американские анархисты и левые не пытались присоединяться или «энтрироваться» в не менее массовую правую движуху tea-party, хотя там многие выступали против правительства и корпораций. Когда мексиканские сапатисты подняли восстание против соглашения NAFTA (аналог Ассоциации Украины с ЕС), в тот же момент в столице проходили и массовые демонстрации правых, требовавших как раз реализации этого соглашения.

Когда же некоторые левые в Киеве, приняли участие в нынешних протестах вместе с теми, кто требовал подписания соглашения о свободной торговле, они, по сути, ничем не отличались от КПУ и «Русского мира», требовавших соглашения с Таможенным союзом. Просто в данном случае некоторые левые интуитивно заняли «классовую позицию», стараясь быть со своими правыми «сотоварищами» по классу. Когда эти левые пытались создать на камеру свой «социальный фланг», они вряд ли переубедили кого-то из присутствовавших (это вообще крайне сложно сделать в эмоционально взвинченной толпе) – они, собственно, лишь попытались «спасти» лицо правых для масс-медиа. Несколько человек перед камерой стоят с нейтральными лозунгами, «прикрывая спину» толпе, скандирующей «Слава Украине, смерть врагам», – то есть, смерть этим самым левым.

Как говорил недавно в интервью Тарик Али: «Лучше трезво оценивать ситуацию и признать нынешнюю реальность такой, какова она есть. Единственным результатом всей этой игры в слова о революции стало то, что некоторые крохотные группки крайне левых выступили на стороне сил империализма. Если уж кто-то хочет стоять плечом к плечу с Бернаром Анри-Леви и выступать на подтанцовке у сил НАТО – дело ваше – только не надо тогда называться левыми».

Если же у вас действительно каким-то образом теплится надежда на вступление в ЕС (и пофигу вам классовая борьба), то все равно, можно со стопроцентной вероятностью сказать, что – нет, «увы, мой друг, не блеснет этот луч надежды». Как пишет Роджер Бойз в Times: «В Киеве десятки тысяч демонстрантов скандируют: «Мы хотим, чтобы наши дети росли в Европе». Но вот в чем загвоздка: мы не хотим их присоединения. И вторая загвоздка: мы притворяемся, что хотим».

Некоторые из наших левых (уже во второй раз после Майдана 2004- года) вновь пытаются обмануть сами себя тем, что буржуазная революция перерастет, дескать, в социалистическую. Кроме того, что мы уже юзаем само слово «революция» так же, как и диктаторы Латинской Америки, называвшие революцией каждый путч, мы еще принимаем желаемое за действительное и пытаемся узреть «деву Марию в рисунке на срезе пня». Такие левые, стремящиеся поучаствовать в правой и националистической движухе, целью которой является неолиберальное открытие рынков, напоминают мне прапорщика из старого солдатского анекдота, прыгавшего за бананом со словами «надо же что-то делать».

Что-то делать действительно надо – но делать с нуля, не пытаясь перетянуть изначально чуждую социальную базу и требовать от нее выступить за то, что ей невыгодно. И самое главное – то, что нередко смущало левых разных стран и народов, – придется идти против своего класса, против своих знакомых, родственников, друзей и коллег, и формировать группы, враждебно настроенные к тем, с кем ты учился и жил рядом. Тут нельзя не вспомнить о беседе между Хрущевым и Чжоу Эньлаем (без какой-либо апологетики того или другого):  

Хрущёв: Разница между нами в том, что я поднялся к власти из крестьян, а вы – из привилегированного класса мандаринов.
Чжоу Эньлай: Верно. Общее между нами то, что и вы, и я – предатели своего класса.

Как оказалось, для многих украинских (и постсоветских) левых в наши дни очень важно ни в коем случае не стать «предателями своего класса». С этой целью мы готовы придумывать массу веских причин, сходя в итоге к идеям о «всеобщих человеческих ценностях» и прочим благоглупостям. Стремление во что бы ни стало «не отпугнуть потенциального избирателя» или спонсора подталкивает вас (как в свое время КПУ и КПРФ) поддерживать (в зависимости от региона, ситуации и «классового происхождения») самые реакционные движения, лишь на том основании, что в них участвует «народ».

Некоторые российские левые после погрома в Бирюлево вторили антиммигрантской истерии. Украинские левые могут грудью защищать нацистов от дубинок, вытаскивать раненых нацистов и оказывать медицинскую помощь – тем самым, сохраняя силы и здоровье «недобитка», который завтра, вероятно, зарежет иммигранта, антифашиста или даже самого своего спасителя. Таким людям лучше просто идти из политики в социальные работники – оказывать помощь инвалидам и старикам. Так от них будет, по крайней мере, больше пользы.

Для начала мы должны полностью дистанцироваться от правых (пусть даже просто либеральных националистов) и начать выстраивать им противовес из совершенно других людей – тех людей, которые как раз интуитивно ненавидят всех тех, с кем мы нередко  вместе учились, работаем и пьем по вечерам. Почему, признавая тождество ЕС и ТС, некоторые из нас негласно делают свой выбор? Почему, несмотря на все аналогии между действиями ментов и нацистов, фотки с избитыми нацистами вызывают у некоторых из вас сочувствие? Может быть, все дело опять таки в вашей классовой позиции?

Успешность действий правых заключается в том, что они дали многим «страждущим» врага – причем того, который выгоден государству. Мы же безуспешно пока пытаемся перенаправить гнев недовольных низов общества на самые верхи, то есть на тех, кто является для многих, скорее, абстракцией – картинкой в телевизоре, наравне с героями сериалов.

Снизу виден лишь тот самый средний класс – или, скажем та «надежда нации за евроинтеграцию». Именно он реален, ощутим и ненавидим. Популярность правых подпитывается в первую очередь подстрекательством к насилию. Бывают периоды, когда в обществе востребован пацифизм, бывает и наоборот. Левые после 1917-го обычно «не попадают в такт» – то призывают к социальному миру в Германии 1930-х, то начинают вооруженную борьбу в той же Германии 1970-х. Низы общества смогут пойти за левыми только в том случае, если мы сможем дать им реально достижимого классового врага – даже если он ваш однокурсник, а отнюдь не оголтелый нацист или мент (хотя оба они его прикрывают).

Мы должны действительно трезво оценивать ситуацию – нам и еще нескольким миллионам человек, находящимся внизу социальной лестницы, противостоят не просто пара десятков олигархов, а несколько сотен тысяч отнюдь не обманутых человек (многие из них бывают очень даже милыми – практически как барышни из Смольного института благородных девиц или «господа офицеры»). Они отстаивают свои классовые интересы. Если мы не станем предателями своего класса, то будем лишь красивой оберткой для нацистов. Поскольку в Украине вскоре закроется множество предприятий и резко возрастет безработица (как это было прежде в той же Мексике, от которой США отгораживаются забором), то очень многим людям придется в буквальном смысле выживать.

И наша задача состоит сейчас, как минимум, в том, чтобы дать этим людям идею, – чтобы, когда эти люди будут «щемить мобильный» (ах да, возможно, это будет мобильный вашего коллеги) – они смогли чувствовать себя немножко «Робин-Гудами», а еще лучше – «Котовскими». Именно этого, собственно, и боится социальная база нацистов. И не зря на всех майданах звучало столько проклятий в адрес «бандитов». А если вам страшно даже подумать о такой перспективе – что ж, можно и дальше бегать с правой тусовкой, а лучше сходить на концерт Русланы или Вакарчука.

Дмитрий Колесник

Источник