Правозащитная организация «Аддамир» (الضمير — «совесть»), созданная в 1992 году в Рамалле, занимается поддержкой палестинских политических заключенных, содержащихся в тюрьмах Израиля и Палестинской автономии. Организация предоставляет бесплатную юридическую помощь заключенным и их семьям, борется с фальсификацией уголовных дел в израильских военных судах и пытками в тюрьмах, а также участвует в информационных кампаниях совместно с другими местными и международными правозащитными организациями и активистскими группами.
Яна Теплицкая, занимающаяся правами заключенных и задержанных в Санкт-Петербурге, и активистка из израильской анархической организации «Единство» Елена Пасынкова поговорили с юристом «Аддамир» Рафатом Суб-Лабаном об особенностях израильского военного законодательства в Палестинской автономии, условиях содержания палестинских заключенных и отношении местных правозащитников к палестино-израильскому конфликту.
ПРАВОВАЯ СИСТЕМА И ПОЛИТИЧЕСКАЯ ЖИЗНЬ
Какая система права действует на территории Палестинской автономии?
Территорию ПА контролируют израильские силы1, но правовая система здесь отличается от израильской. В Израиле действует гражданское уголовное право, применяемое в гражданских судах. На Западном берегу и отчасти в Восточном Иерусалиме действуют постановления военного времени, применяемые в военных судах и осуществляемые израильским военным командованием. При этом единой системы права здесь не существует. Постановления военного времени дополняются в зависимости от случая другими системами права: колониальной британской, иорданской или османской. И именно военное командование определяет, какая система права будет использоваться на суде, в зависимости от того, какая из них выгодна Израилю в каждой конкретной ситуации. Например, в османской правовой системе есть закон о том, что если человек не возделывал землю в течение 7 лет, власти могут ее конфисковать. Израильские власти применяют эту статью, которой я не знаю, сколько уже лет, чтобы конфисковывать палестинские земли на Западном берегу.
Как среди палестинских заключенных оказываются жители Восточного Иерусалима, если эта территория была аннексирована Израилем, а жители получили полные гражданские права?
Не все арабы из Восточного Иерусалима имеют израильское гражданство. Многие получили лишь статус постоянных жителей, не имея никакого гражданства. Их, как правило, судят по израильскому военному законодательству.
Также подавляющее большинство осужденных за террористическую деятельность (security prisoners) — арабы, даже если они проживают в Израиле и имеют израильское гражданство.
По каким основным статьям задерживают и судят палестинских заключенных?
На данный момент есть 5 основных правонарушений, за которые палестинцев судят по военному законодательству:
-
преступления против безопасности;
-
нарушение общественного порядка;
-
в некоторых случаях уголовные преступления;
-
незаконное нахождение в Израиле — используется в основном по отношению к палестинцам, работающим в Израиле;
-
нарушения правил дорожного движения: если палестинец нарушает ПДД в зоне С и израильская полиция останавливает его, его могут направить в израильский военный суд.
Также, как я уже сказал, абсолютное большинство осужденных за «террористическую деятельность» — палестинцы, в том числе и имеющие израильский паспорт, хотя в теории за нее может быть осужден также и любой другой гражданин Израиля. На Западном берегу под «террористическую деятельность» подпадает любой политический активизм. По израильскому военному законодательству здесь запрещены все политические партии, политические организации и любые митинги. То есть человек может попасть в тюрьму только за то, что вступает в какую-либо партию.2
Что значит быть членом партии? Имеется в виду официальное членство с партбилетом?
Если кто-то пойдет и заявит, что человек является членом политической организации, этого может быть достаточно. Им не нужны какие-то документы, подтверждающие это. Как правило, сажают членов НФОП (маоистского Народного Фронта Освобождения Палестины), ХАМАС, иногда ФАТХ, но эта партия условно не преследуется.
Например, Халида Джарар, феминистка, член палестинского парламента от НФОП и бывший директор Аддамир, недавно была приговорена израильским военным судом к 15 месяцам заключения за членство в незаконной организации.
Это прямое следствие криминализации любых форм политической жизни на оккупированных территориях. Ты не можешь участвовать в деятельности парламента, которая сейчас заморожена на годы, не можешь законно участвовать в политическом процессе вообще. В ПА нет своего законодательства, нет выборов.
При этом тебе не нужно быть лидером партии или участвовать в милитантном сопротивлении, чтобы попасть в тюрьму, ты можешь быть кем угодно. Например, состоять в студенческой организации. Лидеры студенческих организаций постоянно подвергаются арестам, особенно если они члены ХАМАС3.
И не-члены тоже?
Да, если кто-то заявит, что я член партии, этого может быть достаточно для моего ареста.
Политическая деятельность на Западном берегу преследуется официально?
Да, политическая и гражданская деятельность преследуется в соответствии с военными приказами 101 и 378 израильского военного законодательства.
Военный приказ 101 — «Запрет подстрекательства и вражеской пропаганды» был принят в августе 1967 года, через два месяца после начала оккупации Израилем палестинской территории. Этот закон запрещает любую политическую и гражданскую деятельность, включая организацию акций протеста и участие в них, размахивание флагами и публичную демонстрацию любой политической символики, печать и распространение материалов, «имеющих политическое значение». Под понятие «политического подстрекательства» подпадает любая деятельность, которая может повлиять на общественное мнение. Любая демонстрация симпатии к организации, признанной незаконной, считается «поддержкой враждебной организации» и также преследуется.
На проведение собрания (10 человек или более), которое «носит политический характер или может быть интерпретировано как политическое», даже если оно проводится не на государственной, а на частной территории, требуется разрешение. Военный командир может приказать закрыть место, где происходит такое «незаконное собрание», запретив появляться там всем, кроме израильских военных.4
В соответствии с военным приказом 378, дающим определение «преступлений против безопасности», военный суд может осудить «любого обвиняемого в совершении преступления за пределами оккупированной5 территории, [или в районе A31 Палестинской автономии], при условии, что своим действием он нарушил или собирался нарушить безопасность или общественный порядок».
Поскольку закон не принимает во внимание международное законодательство, признающее право индивида на сопротивление оккупации, он криминализирует все формы палестинского сопротивления израильской оккупации, определяя их как терроризм.
Какие виды лишения свободы применяются по отношению к палестинским заключенным?
Практикуются три вида лишения свободы до суда:
-
Задержание (detention) взрослого человека длится до 4 дней до суда и может быть продлено еще на 4 дня, в то время как по международному закону задержание может длиться до 24 часов, максимум — до 48 часов до суда. Детей на ЗБ задерживают на 2 дня. Для подростков от 16 до 18 лет задержание может быть 2+2 дня.
-
Арест (interrogation) может длиться до 75 дней прежде чем человека отвезут в суд. В это время проводятся допросы, при этом арестованному часто не говорят, в чем он обвиняется, к нему могут не пускать адвоката и нет никакой возможности проверить, в каких условиях человек содержится и не оказывается ли на него давление во время допросов. По прошествии этого срока суд может продлить арест еще на 75 дней, то есть это уже 150 дней, почти полгода. Во время допроса многое может происходить, в том числе могут применяться всевозможные формы физического воздействия, в некоторых случаях пытки. Часто детей во время допроса просят подписать бумаги на иврите, при том что они обычно ивритом не владеют, — говоря, что это протокол их показаний, а на самом деле это может быть признание.
-
Административное задержание (administrative detention) также осуществляется только военным командованием и может длиться от 1 до 6 месяцев, после чего командование может получить новый ордер на следующие шесть месяцев. Это может длиться годы. Насколько я помню, случай самого долгого непрерывного содержания человека под административным задержанием был почти 6 лет.
При этом, опять же, не озвучивается никакого обвинения, не ведется никакого судебного разбирательства, а дело базируется на секретных материалах, к которым ни у самого задержанного, ни у нас, адвокатов, нет доступа. Защищая человека, находящегося под административным задержанием, я не знаю, в чем он обвиняется и какие против него есть свидетельства, поэтому осуществлять защиту в военных судах очень сложно.
Во время всех видов досудебного задержания палестинцев часто применяется психологическое и физическое давление, в том числе запрещенное международным законодательством. После того как суд выносит обвинительный приговор, обвиняемый отбывает срок в одной из специальных тюрем или тюремных частей для совершивших «преступления против безопасности».
Насколько в Израиле вообще законно разделение тюрем на тюрьмы для «палестинцев и политических» и остальных?
В Израиле абсолютно формально существуют тюрьмы и тюремные отделения для «security prisoners».
Могут ли родственники посещать заключенных с Западного берега и из Газы, находящихся под административным арестом?
В некоторых случаях это разрешено, но, как правило, нет. Обычно те, кто находится под administrative detention, — это те, кто сидит за так называемые «преступления против безопасности». Запрет на свидание часто используется как способ давления. Тюрьмы находятся по эту сторону зеленой черты (в Израиле), а жителям Западного берега запрещено появляться в Израиле «по соображениям безопасности». Поэтому если, скажем, мой сын находится в Тель-Авивской тюрьме, мне надо получить от Израиля разрешение на пересечение границы, и велика вероятность, что в таком разрешении мне будет отказано. По этой причине многие семьи не могут навещать своих родственников в тюрьмах.
Это нарушает статьи 49 и 76 IV женевской конвенции6, согласно которым оккупирующая сторона не имеет права вывозить жителей с оккупированной территории на территорию оккупирующего государства.
На каких территориях вы работаете? Работаете ли вы в Газе?
Мы работаем на Западном берегу и в Восточном Иерусалиме. В Газе мы не работаем, т. к. она находится слишком далеко географически и ситуация там имеет свою специфику. Но есть другие организации, офисы которых расположены прямо там.
УСЛОВИЯ СОДЕРЖАНИЯ В ТЮРЬМАХ
Что в тюрьмах с питанием?
С едой есть проблема во всех израильских тюрьмах для палестинцев: задержанные часто заявляют, что во время допросов они не получают достаточно еды, что является одной из форм давления. Практически всем палестинским заключенным дают недостаточно еды, а то, что они получают, они не могут есть.
Еда не халяльная?
Еда несъедобная. Как правило, продукты просто не приготовлены или испорчены. Заключенные вынуждены покупать еду в тюремной столовой за свои деньги. В среднем на это уходит 400 шекелей в месяц (больше 100 долларов), а если заключенный курящий, то он платит еще 220 шекелей. Часть этих денег посылается семьей, часть — Палестинской администрацией, и иногда — политическими партиями, которые стоят за заключенным.
У Израиля получается неплохой бизнес: он получает от палестинских заключенных 3,5 миллиона шекелей (900 тысяч долларов) в месяц. Недавно один израильский журналист спросил, на что идут все эти деньги, и получил официальный ответ: «на строительство инфраструктуры на Западном берегу». Ну ты понимаешь, да? На строительство поселений.
Я могу купить заключенному еду?
Раньше передачи были разрешены, сейчас их запретили. Единственная возможность для заключенного получить еду — купить ее в тюремной столовой, а единственная возможность получить вещи снаружи — через семью. Семья во время свидания может передать одежду и книги, правда число книг для заключенного ограничено: можно иметь только две книги в месяц; чтобы получить новые, надо сдать старые.
В тюрьмах есть библиотеки?
Как правило, да.
Получается, если я хочу помочь заключенному, единственный способ — передать вещи или деньги семье?
Да, все вещи передаются только через семью. От себя вы можете разве что послать заключенному открытку. Поэтому если, как это во многих случаях происходит, свидания с семьей запрещены, заключенный оказывается отрезан от остального мира. Обычно в тюрьме есть радио и телевизор, поэтому семьи посылают сообщения в телевизионные и радио-программы.
Существуют ли правила внутреннего распорядка?
Существуют, но там очень мало прав, а те, что есть, часто не соблюдаются.
Сколько метров приходится на одного человека? Существует ли проблема слишком тесных камер и перенаселенности?
В разных местах по-разному. Иногда камера очень маленькая, бывает, два на два метра, камеры бывают перенаселены. В последние месяцы было арестовано много людей, поэтому в камерах может находиться 6-10 человек.
Но кроватей хватает?
Насколько я знаю, да. Но я сам не адвокат, поэтому не был в тюрьме и не видел сам. Но и адвокаты не бывают в камерах и не видят, как живет заключенный.
А кто имеет право заходить в камеры?
PCATI (Public Comitee Against Torture in Israel) и Красный Крест имеют такое право, но КК не может разглашать эту информацию.
Каковы условия содержания женщин? Женщин с маленькими детьми?
Условия содержания женщин-палестинок в целом не отличаются. Возможно, иногда гендер учитывается, но я плохо разбираюсь в этом вопросе, потому что женщин сидит очень мало. По нашей информации, к декабрю 2015 года в израильских тюрьмах содержались 60 женщин, среди них 13 несовершеннолетних7.
А сколько остальных?
По данным, которые мы получили на прошлой неделе, из почти 7000 палестинских заключенных сейчас больше 450 подростков (14-18 лет), из которых 6 девушек, и четверо детей, находящихся под административным задержанием. Административно задержанных — 660, и 500 человек находятся на пожизненном заключении. Пожизненное обычно дается тем, кто был вовлечен в какую-то милитантную деятельность, например, военным командирам. Соответственно, примерно 6500 находятся в заключении за членство в запрещенных организациях, бросание камней. То есть большинство находится в тюрьме в лучшем случае не за серьезные преступления.
С 1968 было арестовано примерно 700 000 палестинских мужчин, это около 20% от всех жителей и 40% мужского населения, 10000 палестинских женщин и 2000 детей.
Дает ли тюрьма какую-то одежду? Обязаны ли заключенные носить тюремную робу?
Тюрьма дает одежду, но и семья тоже может принести одежду на свидание. Часто заключенные могут носить обычную одежду.
В России заключенным запрещают иметь часы. Как с этим обстоит в Израильских тюрьмах для палестинцев?
Вы задали уже несколько вопросов, на которые я не знаю ответа. Подождите, я запишу… Давайте дальше.
Есть ли какие-то успехи в борьбе за лучшие условия содержания?
Единственный метод для палестинцев добиться улучшения условий содержания — голодовка. С 70-х было очень много голодовок, и они часто были успешны…
Я имею в виду борьбу юридическими методами.
Как и в случае с пытками, они обычно не работают. Мы обращались в израильские военные суды, пытаясь защищать палестинских заключенных, но военные суды слишком отличаются от гражданских. Они не являются беспристрастными и независимыми. Судьи в военных судах не имеют никакого юридического образования, это обычные офицеры, которые просто исполняют роль судьи в этом случае. Добиться справедливости, апеллируя к юридической логике, здесь нет никаких шансов. В этом заключается наша основная критика военных судов.
В 70-е у заключенных вообще не было практически никаких прав, поэтому апеллировать к закону они не могли и приходилось отказываться от пищи. К примеру, была очень успешная голодовка за то, чтобы заключенным давали нормальные матрацы и подушки.
И по-прежнему голодовка — практически единственный способ для заключенного добиться соблюдения своих прав. Голодовки используют, протестуя против административных задержаний, против запрета на семейные свидания, против жестоких условий содержания, некачественной еды и т.д.
МЕДИЦИНСКАЯ ПОМОЩЬ
Как заключенным оказывается медицинская помощь?
Главной проблемой является медицинская халатность. Согласно нашей статистике, с 1967 года 53 заключенных умерли по причине медицинской халатности.
Врачи в тюрьмах — терапевты, врачей-специалистов обычно нет. Таким образом, когда заключенный обращается за медицинской помощью, он, как правило, может рассчитывать только на обезболивающее — парацетамол, панадол и больше ничего.
Если заключенному нужна помощь более узкого специалиста, может ли он рассчитывать на то, что его отвезут в клинику?
Это происходит очень редко и только в крайне острых случаях. Но даже когда человеку требуются особые условия, Израиль может отказать ему. Например, есть заключенные, больные раком, которым отказывают в каком-либо лечении. Один из таких случаев — Майсара абу Хамди, который умер от рака два года назад. Он был освобожден за несколько месяцев до смерти только для того, чтобы он не умер в тюрьме. Пока он находился в заключении, ему не оказывалась вообще никакая медицинская помощь.
Кто может проверить, оказывается ли заключенному медицинская помощь? Может ли «Аддамир» или другая палестинская правозащитная организация прийти в тюрьму с проверкой?
Мы посещаем тюрьмы, однако приходить без предупреждения мы не можем. Поэтому если человек содержится в жестоких условиях, перед нашим приходом их всегда изменяют.
Тем не менее, навещать заключенных мы можем, и если кто-то жалуется на то, что не получает должного лечения, мы связываемся с организациями, которые занимаются этой темой, например, с израильским отделением PHR («Врачи за права человека»), они занимаются темой медицинской халатности и медицинских нужд в тюрьмах. И в некоторых случаях они направляют врачей в тюрьмы, чтобы мониторить условия содержания больных и следить за качеством лечения. Иногда они и сами предоставляют лечение, но это, опять же, исключительные случаи. Палестинских заключенных в израильских тюрьмах очень много, и среди них есть нуждающиеся в медицинской помощи, которую PHRI не может предоставить. Это обязан делать Израиль, а не НКО.
Допустим, я — палестинский заключенный. Как я могу добиться необходимого мне лечения?
Продолжай требовать. Ты должна пойти к тюремному врачу. Он не даст тебе ничего, кроме обезболивающего. С этого момента ты должна требовать отвезти тебя в клинику.
Может ли в тюремной клинике возникнуть проблема нехватки лекарств?
Нет, медикаментов достаточно. Проблема в другом: их не дают заключенным. Дело в том, что отсутствие медицинской помощи часто применяется намеренно в качестве пытки. Международный закон считает это пыткой.
ПЫТКИ
Можете ли вы назвать конкретные случаи таких пыток?
Прежде всего надо понимать, что это не отдельные случаи, это политика. Примеров — сколько угодно; вот в октябре в Иерусалиме человек был ранен резиновой пулей в глаз, после чего сразу был арестован. Хирурги удалили глаз в больнице, и уже через три дня арестованного увезли в тюрьму. С этого момента прекратилось всяческое лечение и в течение недели ему давали только мазь, которой он должен был мазать глазницу.8
Почему его посадили в тюрьму? Он подписывал какие-то признания?
Как я уже сказал, для 75-дневного ареста палестинца не требуется никаких признаний, как правило, при этом даже не предъявляют обвинения. И в его случае допросы начали проводить уже в госпитале. Признания используются уже при вынесении приговора.
Можно отказаться подписывать документы на допросах?
В том-то и дело, что иногда если ты отказываешься, тебя заставляют это сделать. Например, угрожают, что арестуют твою семью, будут причинять неприятности. Могут использоваться любые виды давления вплоть до пыток.
Есть ли у Израиля какая-то легитимация для применения пыток?
Вплоть до 1999 г. Израиль использовал пытки открыто, но они никогда не назывались пытками, их называли «умеренное физическое воздействие» (moderate physical pressure). В 1987 г. появилась комиссия Ландау, которая рассматривала запросы о применении пыток. Израильские силы обращались в эту комиссию прежде чем применить тот или иной способ воздействия для получения показаний от конкретного заключенного, и комиссия разрешала или отклоняла запрос, причем это происходило открыто. Для выбивания показаний использовались разные виды пыток, прежде всего те, которые не оставляют следов на теле: такие, как электрошок или сильное встряхивание (shaking). Несмотря на то, что следов на коже shaking не оставляет, это очень травматичный вид воздействия. С 1968 по 1999 год 74 палестинца умерли от пыток, большинство — от shaking, несколько человек погибло от насильственного кормления.
В 1999 г. верховный суд Израиля признал физическое воздействие для получения показаний незаконным. Возможность применения пыток осталась только в «делах тикающих бомб» (ticking bomb scenario). Четкого объяснения, что это такое, нет, но понимают под этим следующее: есть какой-то человек, обладающий информацией, крайне необходимой для безопасности государства. Например, знает, где заложена бомба с часовым механизмом, которая скоро взорвется. В этом случае можно использовать любые методы, чтобы извлечь из человека информацию, в том числе пытки. Эта легитимация для применения пыток используется до сих пор. При этом, повторюсь, термин «дело тикающей бомбы» не имеет внятного определения, что затрудняет критику применяемых методов.
Сегодня используются разные виды физического давления: физическое унижение, избиения, пытки, но больше психологическое насилие — лишение сна, громкая музыка, hooding (на голову допрашиваемому надевают капюшон, закрывающий глаза, и оставляют на много часов). Из физических оставили только те виды, которые не оставляют следов на теле — например, принуждение находиться в болезненном положении много часов. За последние десять лет PCATI констатировали 700 случаев пыток, и ни одно из заявлений организации не дало никаких результатов. Суд не признает очевидные доказательства, нормальных расследований не проводится, и до сих пор никто не понес ответственность.
Нет вообще никакого смысла использовать государственные инструменты? Например, обращаться напрямую к правительству?
Правительство — это часть проблемы, потому что именно израильское правительство позволяет всему этому происходить в тюрьмах. Именно правительство в июле этого года приняло закон, разрешающий принудительное кормление, это было решение израильского министра безопасности, и мы не можем рассматривать его иначе, чем как легитимацию пытки. Правительство не проводит никаких расследований случаев жестокого обращения. Невнятные законы, пытки, халатность — все это часть системы, все это делается для того, чтобы сломать человека. Чтобы после освобождения человек даже не думал о политическом активизме. Именно поэтому на Западном берегу запрещены все формы протеста, мирного или немирного. Одна из центральных задач политики Израиля — установить полный контроль над населением Западного берега и подавить там любую общественную и политическую жизнь.
Если какой-то человек получил ранение или умер в тюрьме, государство это не расследует?
Государство проводит проверку, но всегда безрезультатную. Вот пример: несколько лет назад гражданин Ливана был изнасилован в тюрьме во время допроса. После освобождения он попытался инициировать процесс в израильском суде, но суд закрыл дело, поскольку потерпевший не имел израильского гражданства.9
Используют ли правозащитники какие-то международные инструменты?
И мы, и PCATI, и другие организации пытались подключить комиссию ООН против пыток, но Израиль обычно отказывается сотрудничать по этим делам и никогда не проводит нормального расследования.
Государство может «заказать» человека сокамерникам?
Как правило, нет, потому что палестинские политические заключенные сидят отдельно. Но когда они оказываются в одних камерах с израильскими уголовными заключенными, могут возникнуть проблемы.
К примеру, на прошлой неделе трех палестинских несовершеннолетних девушек, которых обвиняли в нападении на израильтян, поместили в камеру к неполитическим израильским заключенным девушкам 16-17 лет, осужденным в том числе за проституцию. «Политические» страдали от шума, агрессивного поведения соседок, не могли спать ночью. Но это исключение.
ПРИНУДИТЕЛЬНОЕ КОРМЛЕНИЕ
Поскольку голодовки становились все более и более успешны, в июле этого года Кнессетом было разрешено принудительное кормление. Это не новый закон, в восьмидесятые, когда много заключенных прибегали к голодовкам, принудительное кормление уже использовалось. Вы знаете, как это делается? Засовывается трубка через нос прямо в желудок. Трое заключенных тогда умерли прямо в процессе кормления, поскольку трубка попала в легкие. Еще трое умерли от осложнений, и после этих смертей принудительное кормление было запрещено и больше не использовалось.
Теперь этот закон был принят снова. Другие страны пытались оказывать давление на Израиль, но ничего не вышло. Пока этот метод не используют, но могут прибегнуть к нему в любой момент.
Но ведь это запрещено международным законодательством?
Не очень ясно, противоречит ли это международным законам, потому что четкой формулировки относительно принудительного кормления там нет (к примеру, США использовали принудительное кормление в Гуантанамо). Израиль утверждает, что будет прибегать к этому методу, чтобы голодовка не причинила ущерб здоровью заключенного. Правозащитники резко против этого. Мы рассматриваем это как вид пыток. Засовывание трубки — это очень мучительный процесс, и боль при этом настолько сильная, что ее можно рассматривать как физическую пытку. К тому же, это очень опасная операция, вызвавшая в 80-х 6 смертей. На 20-й день голодовки тело в очень ослабленном состоянии, поэтому трубка может нанести очень большой ущерб.
ПОЗИЦИЯ
Вы работаете только с палестинскими заключенными, содержащимися в израильских тюрьмах, или также с тюрьмами, находящимися в ПА?
Мы работаем со всеми палестинскими политическими заключенными. Большинство из них сидит в израильских тюрьмах, но права тех, кто попадает за решетку по политическим мотивам в ПА, мы также защищаем.
Кто для вас политические заключенные?
Все палестинские заключенные в израильских тюрьмах, поскольку они преследуются по оккупационному военному законодательству. Все, кто арестован за политический активизм, за членство в политических организациях, за насильственное сопротивление, за ненасильственное сопротивление, за бросание камней и, конечно, тех, кто арестован ни за что, — все они для нас политзаключенные, поскольку сидят по политическим статьям и потому что палестинцы, по международным законам, имеют право противостоять оккупации. Из заключенных, находящихся в тюрьмах на Западном берегу, мы считаем политзаключенными всех, кто арестовывается Палестинской администрацией за любой политический активизм.
Насколько опасно быть правозащитником на Западном берегу?
Периодически армия устраивает рейды на правозащитные организации. Три года назад израильская армия ворвалась наш офис, они украли технику и юридические файлы. Наших сотрудников часто арестовывают. Как я уже сказал, недавно была арестована бывший директор «Аддамир» и политическая активистка Халида Джарар. Наш юрист, Айман Нассер, который провел в тюрьме год, был освобожден в прошлом месяце.
Есть и другие арестованные сотрудники. Иногда нам запрещают выезд за границу, часто наши сотрудники с Западного берега не получают разрешение на въезд в Израиль. Я из Иерусалима, поэтому могу ездить в Израиль, но те, кто не имеет израильских документов, часто сталкиваются с такой проблемой.
Так что да, мы, как и все другие палестинские правозащитные организации, сталкиваемся с притеснениями.
Есть ли у вас позиция по решению палестино-израильского конфликта?
Я могу говорить только от своего лица, но большинство активистов со мной согласны. Я думаю, единственный жизнеспособный вариант — одно демократическое светское государство с равными правами для всех, а также право возвращения для беженцев (сейчас в лагерях беженцев живет 6-7 миллионов). Для меня не имеет значения, будет ли это государство называться Израилем, Палестиной или как-то еще.
1 В зонах А и В — параллельно с действием законов Палестинской администрации ФАТХ. Территория Палестинской автономии делится на 3 зоны — A, B и C. Зона С, как военный так и гражданский контроль над которой осуществляет Израиль, занимает 59 % Западного берега; зона В, в которой Израилю принадлежит военный контроль, — 24 % ; зона А, формально находящаяся под властью Палестинской администрации, — 17 %.
2 Этот запрет действует произвольно. Каждую неделю на ЗБ проходят многотысячные митинги, которые не всегда разгоняются, а стены домов обклеены плакатами с фотографиями погибших и призывами к уличным протестам. Власти предпочитают выдергивать людей по одному из их домов уже после демонстраций, а на блокпостах часто можно увидеть фотографии и ориентировки на детей, кидавших камни.
3 Любое гражданское объединение на Западном берегу и тем более в Газе практически невозможно без «прикрытия» одной из политических партий. Если у гражданской инициативы нет подобной легитимации, она намного более уязвима для нападок со стороны как израильской армии, так и палестинских партий. Поэтому членство в партии может быть скорее формальным, но это же дает армии легитимацию арестовывать лидеров организаций.
4 Пример такого решения — недавнее закрытие центра аффинити-группы Youth Against Settlements в Хевроне, являющегося личным домом ее координатора. Группа документирует военные преступления АОИ, помогает местному населению защищаться от нападений жителей ультраправых израильских поселений и проводит встречи-лекции с туристами и международными волонтерами.
5 По израильской терминологии — «удерживаемой», т.к. Израиль не признает оккупацию, однако различий между «оккупацией» и «удерживанием» не проясняет.
6 Статья 49. Воспрещаются по каким бы то ни было мотивам угон, а также депортирование покровительствуемых лиц из оккупированной территории на территорию оккупирующей державы или на территорию любого другого государства независимо от того, оккупированы они или нет.
Из Статьи 76: «Обвиняемые покровительствуемые лица будут содержаться в заключении в оккупированной стране и, в случае осуждения они должны там же отбывать свое наказание».
7 По информации, данной сайте «Аддамир», гендер заключенных палестинцев практически не влияет на условия их содержания. Женщинам также не оказывают никаких специальных медицинских услуг, несмотря на их непрерывные требования. Беременных привозят в больницы, с руками и ногами, закованными в металлические кандалы, и через несколько минут после родов их сковывают снова. Матери с маленькими детьми содержатся в одиночных или переполненных камерах, полных грязи и насекомых, в отсутствии естественного света.
Большинство палестинских женщин-заключенных подвергаются разнообразным формам психологического давления и жестокого обращения, в том числе различным формам сексуального насилия. Иногда они помещаются в одни камеры с израильтянками, сидящими за уголовные преступления, которые унижают их или избивают.
При обысках женщин заставляют снимать всю одежду, иногда включая нижнее белье, иногда обыскивают их половые органы. Тех, кто отказывается, часто отправляют в изолятор. Эти обыски могут происходить и среди ночи в качестве меры наказания. Женщины-военнослужащие, ответственные за все эти процедуры, не менее жестоки по отношению к палестинским заключенным, чем их коллеги-мужчины.
8 Мужчина не участвовал в столкновениях и был ранен, когда вышел на балкон, чтобы посмотреть, что происходит снаружи.
9 Место, где это произошло, называется Объект 1391. Это секретная тюрьма, которую называют израильским Гуантанамо. До 2003 года Израиль скрывал существование тюрьмы, она была стерта со всех карт и заключенные содержались в ней неофициально, не имели права видеть лица персонала и подвергались физическим и психологическим пыткам. Сейчас государство утверждает, что тюрьма больше не используется.
Добавить комментарий