"Студенты всех стран, требуйте другого учебного плана!" — призывают культурные левые из Adbusters, покушаясь тем самым на теоретические основания мировой экономической политики.
Как-то раз, американский президент Рональд Рейган заметил: «Самые страшные девять слов в английском языке это – «Я из правительства, и я здесь, что бы помочь»». Я испытываю тот же страх, когда кто-то представляется экономистом.
В своей нынешней форме экономическое образование в Оксфорде и других Англо-Саксонских университетах радикально оторвано от реальности. Кривые спроса, уравнения максимизации полезности и абстрактные математические модели служат только одной цели – исказить взгляд студентов на мир.
Почему это важно? Все просто. Тот же Оксфорд имеет огромное влияние на Британский истеблишмент. Эти яркие молодые люди скоро войдут в верхние эшелоны корпоративных, финансовых и правительственных кругов. И как только они переступят через порог кабинетов, подобный заскорузлый способ мыслить экономику увековечится.
Экономика – это общественная наука. Она не описывает законы природы, как, например, физика. Скорее экономика изучает людей и их поведение. Но некоторые унылы ученые считают иначе (в английском языке «унылой наукой» уничижительно именуют экономику). Мощный упор на математику, особенно в аспирантуре, предназначен для того, что бы создать видимость естественнонаучной объективности предмета.
То, что адепты такого подхода говорят на запутанном, эзотерическом языке, понятном лишь немногим избранным, подтверждает незрелость, ненадежность этой науки. Так было не всегда. Английский экономист Джон Мейнард Кейнс, одаренный статистик, не считал необходимым ставить уравнение за уравнением в своей знаменитой «Общей теории». Это не помешало ему утвердить свою точку зрения. Так же это не должно останавливать нынешних экономистов.
Конечно, не существует единственного верного способа обучать студентов экономике. Несколько экономических школ все ещё борются друг с другом за главенство на кафедрах по всему миру. Интерпретация исторических событий, вроде Великой депрессии или последних финансовых кризисов, все ещё приводит к ожесточенным дебатам. Более того, это разделение отразилось в шутке про экзамен по экономике: в течение лет вопросы остаются прежними, но «верные» ответы постоянно меняются в зависимости от доминирующей «школы».
Студенты должны познакомиться с разными точками зрения и сами решать, какая из теорий лучше описывает наш хаотический мир. Конечно, это идеальный сценарий. Но в реальности все обстоит с точностью до наоборот. Во время обучения студентам, как правило, дают всего одну книгу с единственной стандартной интерпретацией происходящего. Дебаты отсутствуют, так же как и борьба идей, и в итоге для свободомыслия не остается места.
Обычно для того, что бы сдать экзамены, студентам приходится выучивать не связанные с реальностью математические модели, которые основываются на нереалистичных допущениях, приправленных математическим анализом. В результате выпускники покидают ворота колледжей с ущербной версией экономики, слепленной из кусков неоклассической школы, монетаризма и теории рациональных ожиданий.
У Оксфордского университета выдающаяся история. Взгляните, например, на истоки курса Политика, Философия и Экономика (ПФЭ), через который прошли поколения выдающихся политиков. История курса уходит в 1920, времена, когда экономика изучалась совместно с обеими её сестрами, политикой и философией. Тем не менее, сегодня студенты ПФЭ изучают полностью изолированные друг от друга предметы. Лишь изредка они пересекаются. Это опасная ситуация.
Что же нужно делать? Междисциплинарный подход должен начинаться с самого начала. В него должны быть включены четыре главных пункта. Во-первых, ввести больше исторического анализа для студентов младших курсов. Предложить исторические примеры, с помощью которых студенты смогут лучше понять и закрепить теорию. Во-вторых, осветить в лекциях ожесточенные дебаты по поводу изучаемых предметов. Это не собьет студентов с толку. Напротив, подстегнет их интерес к тому, что бы сделать экономику по--настоящему волнующим предметом, которым она и является: полем битвы между идеями и политическими курсами.
В-третьих, более критически рассматривать изучаемые экономические модели. Студенты — не идиоты. Освещая во время обучения пробелы, вы позволяете им мыслить критически. Четвертый пункт касается языка. Экономистам необходимо научится доносить своё послание до широкой аудитории, поскольку математические модели лишь претендуют на объяснение много. Экономисты должны научиться говорить на простом, понятном Английском. Все эти изменения необходимо осуществить в ближайшем будущем. Унылые ученые любят говорить о предложении и спросе. В итоге как мы можем сформулировать наши требования? Экономические ведомства предлагают нам скудную, недалекую теорию. Давайте спросим с них другую, лучшую!
Автор, Саймон Мии — экономический обозреватель, стипендиат Financial Times, в настоящее время получающий степень DPhil по экономической истории в Университетском Коледже, Оксфорд.
Перевод Александр Бидин
