Почему нацисты гораздо чаще, чем анархисты, готовы браться за оружие
Еще лет шесть назад нацисты в глазах обывателей были немного опасными, немного забавными фриками – лысыми, в тяжелых ботинках, с подтяжками и в куртках-бомберах – представление о которых формировалось обычно бредовыми статьями из «Московского комсомольца». Сейчас ситуация изменилась.
Ново
Даже телевидение уже не может игнорировать действия этих странных парней. В объективах телекамер – все новые залы судов. За решеткой или пуленепробиваемым стеклом – подростки и молодые люди, выглядящие вполне нормально – мало чем внешне отличающиеся от ваших сыновей, племянников или младших братьев. Но надевают на них наручники не просто так, ведь на счету каждого – десяток-другой трупов «лиц неславянской внешности». По «домашнюю» сторону телеэкрана совершенно непонятно, зачем эти вроде бы адекватныелюди творят такие чудовищные вещи, ради чего они готовы садиться в тюрьмы на сроки, близкие к пожизненному заключению?
Виртуально
Так получилось, что преступления нацистов входят в число тем, которыми я занимаюсь. И поначалу мне тоже ясно не было. За разъяснениями я обратился к Андрею, знакомому школьному учителю: «Да, в школе межнациональная напряженность чувствуется. Ссоры, драки часто случаются. Недавно азербайджанского ребенка зарезали. Почему дети такими отмороженными стали? Мне кажется, из-за компьютерных игр. Дети тратят на них столько времени, что уже не ощущают разницу между реальностью и виртуальностью. Граница стирается. Ребенок верит, что чтобы он ни сделал, всегда будет возможность «перезагрузиться»».
Такая точка зрения имеет право на существование. Один из основных сайтов рунета, призывавший к межнациональной розни, так и назывался – «Большая игра». Посетители получали от его админов задания разных уровней – от граффити до поджогов и убийств. Одна из самых известных наци-агиток сопровождается слоганом: «Убивай чурбанов. Это весело, модно, спортивно».
Идейно
Причин можно назвать еще много – девальвация ценности человеческой жизни как таковой, отсутствие идеалов и общественная разобщенность, невозможность в нынешней России реально влиять на что-либо в рамках легальной политической борьбы. Но основная причина, на самом деле, в другом. Обратимся к ныне закрытому сайту авторитетной в своей среде «Боевой группы Адольфа Гитлера» – российского филиала международной подпольной организации Combat18.
Несколько цитат из их агиток: «Мы давно переросли субкультуру скинхэдов. Мы стрижемся и одеваемся иначе. Многие отказались от алкоголя и посещения концертов. Ради чего? Ради того, чтобы активно продолжать борьбу и не палиться. Люди понимают, что Национал-Социализм это не молодежная субкультура – это борьба за выживание Русских как нации».
«Никакой жалости ни к себе, ни к врагам. Если вы действительно готовы к самопожертвованию, ничто не закроет от ваших глаз нашу святую цель. Прежде чем отправиться в Вальхаллу, постарайтесь сделать как можно больше, а главное, качественнее (т.е. нанести максимальный ущерб). Мы только начало, пример для еще не проснувшихся, а Русь – пробуждается. До встречи в Ирии, где мы вживую увидим наших вождей! Sieg Heil!»
«Ты понимаешь, что ты – не такой же. И весь окружающий тебя быт – это западня системы, с целью отвлечь тебя от борьбы, отнять у тебя твое время, занять его работой-домом-отпуском и мыслишками о работе-доме-отпуске. О, это опасная ловушка! И выбраться из нее ты сможешь, только если честно сам себе признаешься, что ты в ловушке, что ты ничего не сделал для Расы за истекшие полгода. И вот тогда ты становишься хреновым работником, ты забиваешь на дом и отдых ради смысла своей жизни. Собрать информацию, вычислить вредного чинушу или мента, до которого ты сможешь дотянуться. Это сильное ограничение. Значит, тебе нужен ствол. Работай над этим. И очень скоро ты придешь к тем, кто отошел. Придешь к бывшим скинхэдам, чтобы выбить из них десятую часть их дохода. Потому что тебе понадобиться не только ствол, но и тачка, и съемная хата, и новая ксива».
Придумано
Почитав и проникшись такими текстами, молодые люди и оказываются за решеткой очень надолго. Нацизм – вторая после исламского северокавказского сепаратизма идеология, имеющая в России немало адептов, готовых за нее погибнуть. Своей целью нацизм ставит построение некой утопии. Мира, в котором будет править «белая раса», «русская нация» и тому подобные этнические конструкты. Причем в сознании нациста белая раса и русская нация имеет идеально-лубочно-героический вид. В реальности ни такая нация, ни такая раса не существуют, и никогда не существовали.
Они считают, что, придя к власти, хорошенько постреляв недовольных и промыв мозги остальным, они смогут реализовать свою утопию. Но нацисты сталкиваются с миграцией. Когда в Москву едут и африканцы, и азиаты, и кавказцы. И смешанных пар все больше. А чем больше смешанных пар, тем меньше «чистокровных русских/белых детей». «Мы должны защитить само существование нашего народа и будущее для белых детей», – таков основной лозунг современных наци.
Ими же придуманные «белизна» и «русскость» – еще раз повторю, в реальности никогда в таком виде не существовавшие, – стержень, вокруг которого нацист строит всю свою жизнь, мотивирует себя учиться, работать, читать книги, заниматься спортом, создавать семью. И когда нацист видит, что «нация в опасности» (просто потому, что людям свойственно проявлять сексуальный интерес к представителям/ницам других народов), он воспринимает это примерно также, как если бы Землю попытались оккупировать инопланетяне. И берется за оружие. Потому что не представляет себя вне им же придуманных идентичностей.
Так что не нужно думать, что нацисты – сплошь дети алкоголичек-уборщиц. В реальности это далеко не так. Нацист может быть очень даже образованным и интеллектуальным человеком.
Академично
Что интересно, вокруг самого понятия «нация» не утихают научные споры. Вот лишь несколько цитат из академических дискуссий, посвященных этническому, расовому, национальному самосознанию: «Казалось бы, нет ничего более очевидного, чем понятие «народ». Народы имеют свои имена и истории. И, тем не менее, любой, кто когда-либо проводил социологические опросы среди людей, предположительно принадлежащих к одному народу, получал великое множество удивительно разнообразных ответов»[1].
«…Может быть, это происходит потому, что человечество не является неизменной конструкцией, а представляет из себя нечто, постоянно меняющее свои границы в зависимости от конкретной ситуации. Быть может, народ не должен сохранять постоянные формы? Но если так, отчего так остра дискуссия? […] Что есть такого в современной исторической системе, что провоцирует такой любопытный социальный процесс?»[2] «…Нации, на мой взгляд, не существуют «в реальности», они возникают как особая форма соединения культуры и государства, возможная при определенных экономических условиях»[3].
«…Больше всего бросается в глаза отсутствие преемственности между прежней этнической и современной национальной идентичностью. Да, националисты – интеллектуалы и политики – действительно монополизируют мифы и символы, унаследованные от прошлого, и вплетают их в свою аргументацию, призванную закреплять национальную идентичность и оправдывать национальные притязания. Однако крайне трудно соотнести степень их успеха с «объективной» важностью таких мифов и символов. Нам известно, что во многих случаях националисты сами придумывают мифы. […] Принимая во внимание то почтение, которое националисты испытывают к истории, доказательство того, что этот эпос представляет собой современное творение, очевидно, должно было вызвать у них глубокий стыд, – но это скорее имеет отношение к вопросу о националистическом видении истории, чем к вопросу о силе этнической идентичности. Более того, понятно, что современный национализм видоизменяет подобные мифы и игнорирует те, что идут вразрез с его собственными целями»[4].
«Только некоторые традиции находят отклик у масс, и только немногие из них выдерживают проверку на прочность. Нация, указывает он, – это самая значимая из долговременных «изобретенных традиций». Если так, то в каком смысле следует считать ее «вымышленной» или «построенной»? Почему это «изобретение» так часто и в столь различных культурных и общественных условиях умеет затронуть такие потаенные струны, вызывая при этом столь долгий отзвук? Ни один артефакт, как бы хорошо он ни был состряпан, не выдержал бы столь много злоключений разного рода или не подошел бы к столь многим различным условиям. Определенно к формированию нации имеет отношение нечто большее, чем националистические подделки, и «изобретение» здесь должно пониматься в другом смысле – как новаторская рекомбинация существующих элементов»[5].
Либертарно
Анархисты в России, Украине и Беларуси являются одной из основных составляющих такого аморфного и поддающегося легкому манипулированию понятия, как «антифа».
Просто потому, что во многих городах именно анархисты оказывались на передовой столкновений с бонами. Неизбежно ли было это? Сложно сказать. В начале «нулевых» нацизм имел огромнейшее распространение в самых разных молодежных средах. И без конфронтации с ним продвигать либертаные идеи юному поколению было мало возможно.
Сейчас же наци и анархисты, в общем, не борются за одни и те же умы. Но клубок обоюдной кровавой вендетты вряд ли вскоре распутается. И встает вопрос о методах ее ведения. С одной стороны, явными идиотами выглядят люди, пытающиеся, например, избить руками и ногами противника, таскающего с собой если не ствол, то нож уж точно. С другой, если говорить о брутальных акциях, наци объективно впереди нас.
Это признак нашей слабости? Нет. Просто у нас несколько меньше поводов рисковать своей жизнью и забирать чужие. Мы не «воюем с инопланетянами». Русский нацизм, еще раз повторю, по крайней мере в его нынешнем виде, потеряет всякий шанс на реализацию своей утопии, если русские продолжат вступать в половые связи с представителями других народов. А бурные миграционные потоки весьма этому способствуют. И если человек честно верит в нацистские бредни, сегодня он не может не взяться за арматуру, нож и ствол. Ведь как же построить «русское сверхгосударство», если количество смешанных пар будет всё больше расти?
Утопия анархизма же обращена в будущее. Ныне ни у одной анархистской группы нет «четкого плана победы». Возможно, это и хорошо. Если бы была возможна такая безотказная социальная инженерия, вероятно, первыми воспользовалась бы ей ФСБ, совершенно подчинив народ своей воле. Неизвестно, победит ли анархизм через 500, 100, 20 лет. А вдруг у нас появится земля для реализации своего проекта уже и через пять лет? А может не появиться и никогда.
Закрытая группа партизан, не имеющая общественной поддержки, неминуемо обречена на провал. Так что при расстановке приоритетов между пропагандой и насильственным сопротивлением ответ сейчас очевиден. Но, конечно, из этого не следует, что мы не должны применять адекватные меры защиты против тех, кто готов отрезать головы, расстреливать в подъезде или проносить бомбы на массовые концерты. Также как и помогать сопротивляться различным группам угнетенных, на которых наживаются весьма многочисленные в СНГ эксплуататоры.
[1] Балибар Э., Валлерстайн И. Раса, нация, класс. Двусмысленные идентичности. М., 2003.// Валлерстайн И. Конструкция народа. Расизм, национализм, этническая принадлежность. с.85.
[2] Балибар Э., Валлерстайн И. Раса, нация, класс. Двусмысленные идентичности. М., 2003.// Валлерстайн И. Конструкция народа. Расизм, национализм, этническая принадлежность. с.92.
[3] Нации и национализм. М., 2002.// Геллнер Э. Пришествие национализма. с. 186.
[4] Нации и национализм. М., 2002.// Бройн Д. Подходы к исследованию национализма. с. 207.
[5] Нации и национализм. М., 2002.// Смит Д.Э. Национализм и историки. с. 256.
Валерий Листьев
