Кем был Шамиль Басаев?

Напоминаем, что точка зрения авторов,  чьи статьи опубликованы в разделе «Авторские колонки», может не совпадать с мнением редакции сайта "Автоном", которая с осторожностью относится к людям, которые были участниками террористических атак.

«Ваша великорусская мечта - сидя по горло в дерьме, затащить туда и остальных.

Это и есть Русизм»

«Это национально-освободительная война.

Мы боремся за свое освобождение от колониальной зависимости.»

Шамиль Салманович Басаев

Человек, демонизированный российской пропагандой еще до того, как это стало мейнстримом, генерал, диверсант, футболист грозненского «Терека» и премьер-министр Ичкерии. Он оставил кровавый след в российской истории, хотя до кровожадности тех, с кем он боролся, ему было очень далеко.

Для кого-то - воин. Для кого-то - террорист. Обычное дело в мире, пропитанном конфликтами. Сегодня со дня смерти этого человека исполняется 11 лет. (статья была опубликована 10 июля 2017, - прим.авт.)

Молодость

Шамиль Басаев родился в 1965 году на хуторе Дышне-Ведено тогда еще Чечено-Ингушской АССР. Источники мало пишут про его детство, зато точно известно, что будущий аналог Усамы бен Ладена для России мог стать дипломированным юристом - он трижды пытался поступить на юридический факультет МГУ. Но так и не поступил - по собственным словам, вследствие коррумпированности советской системы образования: «Я три раза поступал на юрфак МГУ, не проходил по конкурсу. Мне земляки сказали: надо дать пять тысяч. Я говорю: не могу. Если сейчас взятку дам, какой я потом буду следователь? » - рассказал он в одном из поздних интервью. В 1987 Басаев поступил в Московский институт инженеров землеустройства, но проучился там только год. Перестроечная Москва - город, где только начинал цвести рыночный капитализм, который приносил молодым, хватким и амбициозным множество возможностей, в том числе финансовых. Наверное, поэтому 22-летний Шамиль и решил остаться там и вместо обучения в университете пошел на работу: был и кассиром в троллейбусном парке, и сторожем в пельменной. А уже через 2 года, по собственному признанию, благодаря продаже компьютеров «фактически был миллионером». По иронии судьбы, с 1988-го по август 1991-го он работал на фирме «Восток-Альфа» своего соотечественника Супьяна Тарамова, и даже жил у него, а через несколько лет Тарамов займет сторону России в первой чеченской.

Когда в Чечне начался передел власти, Басаев решил вернуться на родину. Так и началась его военная карьера. Вступив в вооруженные формирования Конфедерации народов Кавказа (КНК) он создал волонтерский батальон «Ведено», преимущественно из своих земляков.

Будучи генералом, никогда не учился военному делу у профессионалов (срочную военную службу в советское время он проходил в пожарном расчете аэродрома ВВС) - он был самоучкой, который готовился, с его же собственных слов по российским учебникам. Создание собственного батальона он объяснил так: «Нас было человек тридцать ребят, мы понимали, что просто так Россия Чечню не отпустит, что свобода — вещь дорогая и за нее надо платить кровью. Поэтому усиленно готовились».

Из сторожей - в генералы

Далее события развивались стремительно. Первой акцией Басаева стал захват пассажирского лайнера Ту-154 с 178 людьми на борту - в знак протеста против введения чрезвычайного положения в стране. Из аэропорта в Минеральных водах Басаев заставил летчиков лететь в Турцию, где добился переправки в Чечню взамен на освобождение заложников. Это произошло в октябре 1991-го.

Потом - война в Нагорном Карабахе на стороне Азербайджана. Журналисты не раз пытались «повесить» на Басаева джихадизм - мол, он поехал в другую страну воевать за веру. Однако сам Шамиль высказывался о своих мотивах весьма недвусмысленно: «Какая вера? Абхазцы почти поголовно - язычники. Я воевал за свободу абхазского народа. Где-то в январе 1993-го стало ясно, что из этой войны пользу извлекает Россия. Все добровольцы, кто там воевал, собрались и обсуждали: будем воевать - это будет на пользу России, уйдем - то же самое. Но мы пришли, чтобы абхазцев не давили. Значит, доведем дело до конца, а там Бог рассудит».

Уже в 1992 Басаев становится командиром роты батальона специального назначения Национальной гвардии Джохара Дудаева, а в следующем году формирует в Грозном отдельный отряд из чеченцев, с которыми ранее воевал в Абхазии («Абхазский батальон»). К началу первой чеченской кампании Россия уже имела в лице Басаева закаленного, опасного и опытного полевого командира.

Во время первой чеченской Абхазский батальон Басаева действовал автономно - фактически не подчиняясь никому, но эта автономность никак не мешала, а может даже и помогала военным успехам - при затяжном штурме Грозного российские войска понесли огромные потери. На улицах города были сожжены не менее 225 единиц бронетехники. Именно об этой катастрофе российской армии Тимур Муцураев потом напишет свою знаменитую песню «Русский солдат»:

... О, Боже правый! Да это ж наши танки!
Их триста – все подбиты и горят!
Подняв глаза, я вижу надпись на крыше:
«Эй, ребята, добро пожаловать в ад!» 

Мама, приезжай и меня забери.
Не живым, так хоть мёртвым, но меня забери.
Мама, я сгорел, и голодные псы,
Растерзав моё тело, набьют свои животы...

В июле 1995-го Дудаев присваивает успешному полевому командиру звание бригадного генерала.

Грозный, тем не менее, попал в руки россиян, но очень ненадолго. Летом 1996-го в рамках операции «Джихад» бойцы Центрального фронта Вооруженных сил ЧРИ захватили столицу и блокировали крупные группировки войск РФ в Аргуне и Гудермесе. Это вынудил российское командование, а потом и политические элиты, пойти на переговоры и заключить позже Хасавюртовские соглашения. Успехи Басаева в должности военного командира, сыграли огромную роль в том, что первая Чеченская была остановлена на выгодных для Чечни условиях.

В короткий период между войнами Басаев занимал ряд политических должностей: от председателя конгресса народов Ичкерии и Дагестана (КНИД) до вице-премьера республики, и даже возглавил Федерацию футбола ЧРИ, кроме того, играл за грозненский «Терек» - ещё до войны Басаев получил первый разряд по футболу.

В августе 1999 в составе Исламской международной миротворческой бригады Басаев принимал участие в столкновениях с силовиками соседнего Дагестана, который находился в составе РФ, и даже захватил ряд населенных пунктов. Контроль над Дагестаном был быстро восстановлен федералами, тем не менее этого им оказалось мало, и российское правительство, уже с Путиным во главе, решило взять реванш за унизительное поражение в Ичкерии. Однако электорату из крупных Российских городов не было дела до боев в дагестанских селах - для начала войны нужен был более серьезный повод. И он был найден: в сентябре 1999 в жилых домах Москвы и Волгодонска произошли взрывы. Сотни убитых. Тогда власть чекистов еще не была в России абсолютной, существовало сильное гражданское общество и независимая журналистика. Поэтому практически за руку были пойманы ФСБшники, которые закладывали гексоген в подвалы. Это обсуждали на телешоу в прямом эфире, так же как и ложь чекистских руководителей об «учениях». Тем не менее, электорат проглотил наживку - и после знаменитого заявления про «мочить в сортире» началась новая война.

Позже, в 2004-м в письме Путину, Басаев скажет прямым текстом: «Мы не имеем отношения к взрывам домов в Москве и Волгодонске, но можем в приемлемой форме и это взять на себя».

Однако чекисты в России были уже слишком сильны, чтобы идти на компромиссы.

Террор

Новый ввод войск. Зачистки, массовые военные преступления. Убийства пленных с обеих сторон и длительный период повстанческой борьбы в новой - уже кадыровской Чечне. В феврале 2000, выводя свои войска из Грозного Басаев подрывается на противопехотной мине и лишается стопы. Но после операции в военно-полевых условиях продолжает командование отрядами сопротивления.

С периодом второй чеченской связан самый противоречивый период в жизни Басаева. В ответ на многочисленные военные преступления и резню федералами мирных жителей Ичкерии он счел возможным применять против мирного населения России аналогичные террористические методы - за что и стал пугалом российской пропаганды и лицом «чеченского терроризма». 23 октября группа боевиков захватывает 850 заложников в театральном центре на Дубровке в Москве, где в то время происходит показ мюзикла «Норд-Ост». Требования: вывод войск из Ичкерии. Через три дня силовики начинают штурм с применением газа на основе фентанила (сильного опиоида): 170 человек убиты, большинство - из-за последствий отравления газом.

1 сентября 2004 моджахеды захватывают школу в Беслане (Северная Осетия), где в то время происходила торжественная линейка. В заложниках - 1100 человек. Требования: вывод войск из Чечни и прекращение войны. Опять Путин дает команду на штурм. Школу, набитую детьми, спецназ и СОБР атаковали с применением танков и реактивных огнеметов. Результат: 330 заложников убиты, из них 186 - дети. В 2017-м Европейский суд по правам человека осудил Россию за непомерное применение силы при спецоперации и пренебрежение жизнями заложников, также обязав выплатить 2,95 млн евро семьям погибших.

Басаев никогда не скрывал своей причастности к организации обеих акций, как и причастности к другим, сомнительным с точки зрения международного права действиям: таким как убийство 9-ти пленных ОМОНовцев в апреле 2000-го, которых Россия отказалась обменять на полковника Юрия Буданова, который убил и изнасиловал 18-летнюю чеченскую девушку.

Конечно, убийство мирных граждан и захват в заложники безоружных не могут быть оправданы ничем: ни борьбой за веру, ни национально-освободительными мотивами. Но те, кто лепят из Басаева чудовище из ада, обычно забывают добавить, что его родители вместе со всем чеченским народом были депортированы в 1944-м году, что в 1995-м в результате российского ракетно-бомбового удара был уничтожен дом дяди Басаева в Ведено, в результате чего погибли 12 родственников Шамиля, в том числе его двоюродный брат, сестра и семеро детей. Забывают они почему-то и про ковровые бомбардировки Грозного, и про зачистки чеченских сел с массовыми изнасилованиями и убийствами местных, и про чудовищные пытки пленных - военных и гражданских, которые широко применялись российской разведкой в ​​Чечне.

В своих интервью и видеобращениях Басаев подчеркивал, что он будет позволять себе ровно то, что позволяют себе его враги, и что убийства мирных жителей России для него приемлемы так как они, по его мнению, несут коллективную вину за действия российской власти: голосуют за эту власть на выборах, платят ей налоги и тем самым поддерживает всю военную машину, которая годами проводит геноцид чеченского народа. Логика далека от гуманизма и демократичности, но легко осуждать ее тем, чьи родные не погибли под бомбами и тем, кто не видел трупов детей, замученных российскими солдатами ...

Так кем же был Шамиль Басаев? Сегодня, в 11-ую годовщину его смерти, для россиян он по-прежнему террорист. Для исследователей - глава сепаратистского подполья. Для моджахедов Кавказа - пример для подражания. Объективный взгляд здесь чрезвычайно сложен. Но если мы обратимся к тому, как описывали Басаева неангажированные люди, и что говорил о себе он сам, образ фанатика-исламиста рассыпается на глазах. «В первую очередь, для меня это – борьба за свободу. Потому что свобода первична. Если я не свободен, то я не смогу по вере жить, в моем понимании. Шариат вторичен» - сказал он в своем интервью Радио Свобода в 2005-м году. «Он кто угодно, только не маньяк и не шизофреник» - говорит о нем Юлия Калинина, которая была очевидцем захвата боевиками Басаева больницы в Буденновске. Национал-шовинистом Шамиль тоже не был. Несмотря на частые пренебрежительные высказывания о россиянах, почти в каждой его группе были этнические русские. К российским политикам Явлинскому и Боровому он относился с большим уважением и говорил об этом не скрывая.

В отличие от многих своих врагов он действительно верил в то, о чем говорил и что делал. При всей авторитарности своих взглядов для него было главным - по его же собственным словам - прекращение геноцида чеченского народа, а не построение халифата или уничтожение всех «неверных».

Бытовые привычки выдавали в нем скромного воина: у Шамиля Басаева было две пары часов. Одни - на руке, а другие - с золотым браслетом тонкой ручной работы и изображением имама Шамиля - в кармане. «Я не надеваю их, потому что мусульманину нельзя носить золото и шелк. Я стараюсь этого придерживаться». На слова журналиста Бабицкого о том, что он является «центральной фигурой вооруженного подполья и имеет реальную власть», Басаев ответил, что реальную власть в нем имеет каждый моджахед. «Тихим и скромным» называет Басаева и вышеупомянутый Сапьян Тарамов. «У него есть природный дар: он много читает и много знает» - добавляет бывший начальник.

Судьи кто?

Сделать из человека пугало - легко. Разобраться в мотивах его поступков - намного труднее. В жестоком и кровавом конфликте, где обе стороны позволяют себе убивать безоружных и прикрываться гражданскими лицами, поиск более виновного и менее виновного - дело морально неблагодарное. Но в любом асимметричном противостоянии (а именно таким было противостояние России и Чечни) меч - а с ним и возможность остановить кровопролитие – всегда у самого сильного, а более сильной в этом случае была Россия.

Истинная причина смерти Басаева до сих пор неизвестна. В 2006 году он взорвался в грузовике со снарядами и бомбами. Но было ли это результатом спланированной спецоперации, как заявляет ФСБ, или результатом неосторожного обращения со взрывчаткой (как говорят сепаратисты) - никто не знает, и вряд ли узнает в ближайшее время. Но смерть влиятельного и сильного командира открыла для России широкую дорогу в уничтожении чеченского подполья и укрепления в Чечне власти своих ставленников: Кадырова (которого Басаев глумливо называл Кафыравым, от арабского «кафыр» - неверный) и его головорезов.

«Владимир Путин, эту войну начал не ты. Но ты можешь ее закончить, если тебе хватит мужества и решимости Де Голля»- говорил Басаев в своем письме в 2004-м. Однако не хватило, как тогда, так и в дальнейшем. Наоборот, список войн, начатых Россией ради имперских амбиций и коммерческих интересов ее руководителей только растет. И это становится еще одним подтверждением того, что самые кровавые и беспощадные террористы не те, что сидят в лесу, одетые в грязный камуфляж, а те, кто одет в дорогие костюмы и лелеет своё государственное величие под прицелами телекамер.

Николай Дедок