Современная антибуржуазная мысль

Мы продолжаем публикацию материалов, посвященных фальсификатору истории Майклу Сейдману (первый был опубликован здесь.) Начав как "левый" исследователь, критиковавший недостатки Испанской республики, он пришел к фактическому оправданию франкизма и упрекам в адрес революционеров за то, что те не следовали программе "свободного рынка". Для "обоснования" своих идей Сейдман не брезгует сомнительными методами.

15 января 1978 года, по окончании крупной манифестации CNT против "пакта Монклоа", были брошены бутылки с "коктейлем Молотова" в здание одного из самых известных и временами самого успешного концертного зала "Скала" в Барселоне. Непосредственным результатом стала гибель 4 рабочих зала: Диего Монтеро, Бернабе Браво, Рамона Эгеа и Хуана Мануэля Лопеса. Двое из них были членами CNT.

Читая статьи наших либералов, понимаешь всю убогость положения жителей России: старые идеалы давно прогнили и рухнули, новые созданы были из обрывков, навеянных с Запада неолиберальным ветром, а понимание всего окончательно рухнуло в рамках «широких масс» по причине продолжающейся год за годом фальсификации фальсифицируемого.  

Социалистическое (коммунистическое) общество - это общество, основанное на общественном (негосударственном) владении собственностью и бестоварном производстве (планировании). В основе планирования лежит принцип "от каждого по способностям, каждому по его потребностям в меру экономических возможностей общества". В такой хозяйственной системе производят разнообразные вещи, но не производят товары, поскольку товар есть то, что производится на продажу. Купли-продажи нет.

Что такое анархизм? Анархизм - это не философия.  Анархизм (анархо-коммунизм) - это возможность  свободы,  возможность управлять своей жизнью самостоятельно (в том, которые касается только тебя) и коллективно с другими людьми, вступая с ними в диалог (когда это касается их). Анархизм – это преодоление зависимости от владельцев производства, менеджеров, чиновников, от законов, установленных собственниками и чиновниками. Анархизм, как общественный строй - это управление обществом через систему собраний (в кварталах, на предприятиях) и подчиненных собраниям координационных советов. Эти собрания будут связаны в прочную федеративную структуру, ассоциацию, объединены общими проектами (хозяйственными, научными, культурными и т.д.). Они станут совместно решать, как организовать жизнь, что, как и для кого производить, в соответствии с потребностями каждого.

По ссылкам доступны первый и второй фрагменты перевода книги.

1.   К началу 20-го века люди были едины в ожидании, что прогресс и разум будут определяющими в грядущей секулярности. Формирование современного товарного общества понималось как процесс постепенной демифологизации и безостаточной рационализации всех отношений. Социалистическая оппозиция хотя и провозглашала, что лишь освобождение из-под капиталистической власти даст возможность полностью развернуться рьяно празднуемому ею потенциалу рациональности.

Жизнь в обществе, где сознание индивида формируют далеко не нейтральные — как правило, либо либеральные, либо националистические — СМИ, приводит к формированию в голове «среднего человека» устойчивых стереотипов. Устойчивых до патологичности. Даже с фактами в руках очень трудно бывает убедить обывателя в том, что все, чему его учили и учат в области гуманитарного или общественно-политического знания — или откровенная ложь, или полуправда, или, в самом лучшем случае, тенденциозно истолкованные факты. Вот, например, Северная Корея (КНДР).

Такая система идей отдает предпочтение крупным корпорациям; центральным для нее является аргу­мент, гласящий, что слияния и объединения, веду­щие к образованию гигантских корпораций, всегда будут приводить к повышению эффективности. Обо­снование этого взгляда заключается в том, что ра­циональные фирмы выдвигают предложения по по­глощению только в том случае, когда они убеждены в своей способности повысить эффективность, а цены за акции поглощаемой фирмы отражают эти ожидания.

В периоды экономических и (или) социальных кризисов, во времена нестабильности люди могут чувствовать себя потерянными и утратившими ориентиры. Некоторые пытаются вновь обрести уверенность, судорожно хватаясь за давно устаревшие и обманчивые идеи, которые однако же легко приспособить к вкусам сегодняшнего дня, наспех покрыв современным лаком.

Предыдущая часть книги доступна здесь.

Постепенно, органические общества стали развивать менее традиционные формы дифференциации и стратификации. Их первоначальное единство начало разрушаться. Социально-политические или «гражданские»сферы жизни расширились, отдавая растущее верховенство старейшинам и мужчинам сообщества, которые теперь заявили свои права на эту сферу, в рамках разделения труда внутри племени.

В следующие двадцать – сорок лет мы будем свидетелями и участниками огромной политической борьбы, но не за выживание капитализма (который как система исчерпал все свои возможности), но за то, какую систему нам придется вместе «выбрать» ему на замену: авторитарную модель, которая продолжит (и углубит) поляризацию, или ту, которая является относительно демократической и относительно эгалитарной.

В Нидерландах сегодня стало «политкорректным» быть против мультикультурности. Каждый день политики и журналисты обличают то, что они называют «полным провалом мультикультурного общества». Они стремятся принудить иммигрантов «интегрироваться» и усвоить «нидерландские язык и культуру». Эти речи явно мотивированы расизмом. Но должна ли радикальная левая на этом основании защищать мультикультурность?  

Антиисламские массовые протесты в Египте направлены не только против президента Мохаммеда Мурси. Культурная борьба против эстеблишмента пожилых мужей только началась. Правящие в Египте исламисты только что получили взбучку, от которой они ещё долго не оправятся. Кто думал, что из «арабской весны» получится «исламистская зима», тот не понял динамики арабских обществ. Да и США поставили не на ту лошадку.  

Идея Соединённых Штатов Европы и националистический сепаратизм неслучайно всегда дополняли друг друга. Когда возникали нации, движение капитала и современная идея государственности шли рука об руку. Фабриканты и торговцы могли положиться на тот дух, который с флагами, мифами и мужскими хорами стремился объединить «различные провинции с различными (…) правительствами и таможнями в единую нацию», как это говорится в «Коммунистическом манифесте».

Шесть месяцев прошло с тех пор, как «Золотой рассвет» попал в парламент страны. Теперь никто не может сказать: а я не знал. Из яиц гадины выползли гаденыши. Яд их укуса смертельно опасен – он грозит жизням бедняков, родившихся с «неправильным» цветом кожи, и тем, кто имел несчастье попасться на пути неонацистских штурмовиков, а это: иммигранты, левые, анархисты, профсоюзные активисты, цыгане, геи – все, кто «не соответствует» вкусу штурмовиков в коричневых рубашках.

Страны западной и восточной Европы, бывшие советские республики и США сегодня нередко сравнивают с «Веймарской республикой». Все эти страны на фоне продолжающегося экономического кризиса сталкиваются с ростом неонацистских и неофашистских групп: «Золотой рассвет» попадает в парламент Греции, «Свобода» проходят в украинский парламент и т.д.

Я полагаю, мы все согласимся, что определение содержания нынешнего периода истории и особенно развития позднего капитализма в изначальных и даже в развитых понятиях марксовой теории натолкнется на известные трудности. Точнее, их можно определить таким образом, но это приведет нас к новым затруднениям.

Фуко разместил дисциплинарные общества в XVIII и в XIX столетии; они достигли своего расцвета к началу ХХ-го. Они приступили к организации гигантских пространств изоляции. Индивид непрерывно переходит от одного закрытого пространства к другому, у каждого из которых свой собственный закон: вначале семья, затем школа («ты теперь уже не у себя дома, в семье»), потом казарма («ты уже не в школе»), потом завод, время от времени больница, возможно, тюрьма, которая является пространством изоляции par exellence.

Сегодня любая форма конкретного мира, человеческой жизни, любое преобразование технического и  природного окружения представляет собой возможность, и положение этой возможности является историческим.